— На сутки работы флакона хватит.
— Я столько не выдержу! — Филогет, улыбнувшись, приобнял ведьму за плечи, — Я вот о чем: записи эксперимента Рикардуса сохранились? Не мог их использовать кто-то еще?
— Согласно отчету тогдашнего рыцаря-командора, записи были уничтожены. Птицы пошли под нож.
— А птичницы? И где этот курятник находился? Здесь? — он кивнул на хлев, скособочившийся под тростниковой крышей.
— В поместье за городом. Птичниц допросили и стерли им память.
Фей дернул щекой.
— А имена их известны? Не могла ли одна из них быть дочерью Конноберов и матерью Мышки?
Ранки моргнула.
— Я об этом не думала. Мне рядом с тобой вообще трудно думать о чем-то, кроме тебя.
В темном пустом дворе даже цветочка не было, чтобы ее порадовать. Мастер поклялся себе завтра же исправить оплошность.
— Хорошо бы расспросить управляющего, случайно ли он продал Конноберам дом. И поговорить с самим Рикардусом.
— К темнейшему уже поехали, — ведьма вернула сосуд с кровью на пояс. — А управляющий умер, он уже тогда был стариком.
— Жаль… Возможно, имя почтенной четы упоминается в гильдейских книгах. Я займусь.
— Как-то оно все расширяется и расширяется, — Рагнейда потянула на себя скрипучие ворота хлева. — Ты искал воровку и статуэтку, а тут целая загадка… Вот, сюда Конноберы вошли. И не выходили.
— Разведчики на пороге стояли… Внучка бегала… Еще до них: вон как следы выцвели, — Филогет придержал Ранки за руку. — Погоди-ка… Почему ты мне вчера на крыше и в доме картинку не показала? Кто там ходил-то?
— Не могла. Мне сперва, кто есть кто, разобраться надо было. Да еще нога. Дома одни хозяева да еще маг разок у лукошка с курицей наследил. А на крыше — только Андре с Мартой, даже внучка там не появлялась. Но яйцо из-под крачки достать можно, не прикасаясь к ней и не садясь на крышу. А воздух след долго не держит.
Мастер вздохнул:
— Поня-атно…
За рухлядью, копившейся годы, нашлась деревянная крышка погреба. Гнилая лестница спускалась в яму, пропитанную сыростью и плесневой вонью. Битые горшки, деревянные обломки полок, мохнатая от плесени сырная голова, желтый ледяной куб, присыпанный соломой. И уводящие в стену следы старичков.
— Все же магия — удобная штука, — заметил Квадрига, наклоняясь к паре камней, выступающих из стены у самого пола, — кто-нибудь лапает, а тебе сразу видно. Подцепить или нажать?
— Нажми, так проще.
Кусок стены отодвинулся, открывая проход, грубо вырубленный в песчанике. Судя по отметинам, пользовались им довольно часто. С этой стороны дверь закрывалась рычагом. Было сухо и дышалось не в пример легче, чем в погребе.
