В ответ на глубокий, до земли поклон послов княжна сдержанно наклонила украшенную жемчужной диадемой голову…
6 февраля было назначено днем смотрин и обручения. В приемных палатах великой княгини в этот день было особенно торжественно. Множество бояр и боярынь наполняло их. В богато убранной палате блеском золота и драгоценных камней выделялось тронное место великого князя и великой княгини.
Послы Александра вновь увидели невесту и загляделись на ее красоту, сиявшую молодостью и драгоценностями. Главное убранство ее наряда, по обыкновению, составлял символ девичества — головной убор. Царственным убором считался венец. Он украшал голову княжны-невесты широким золотым обручем, оставляя волосы открытыми. И сделан он был «с городы да с яхонты, с лалами, с зернами великими», был низан жемчугами. Особо украшена была его передняя надлобная часть: по бокам опускались рясы — жемчужные нити. Волосы невесты были заплетены в одну косу, перевитую жемчугом и золотыми нитями. В ее конец была вплетена унизанная жемчугом золотая пластина. Серьги с яхонтами довершали блеск головного убора.
Восхищенные послы поклонились невесте и передали ей поклон от ее жениха Александра Казимировича. Согласно этикету через окольничего Елена спросила у них о здоровье будущего супруга и о здоровье послов. Тут же, на половине великой княгини, в присутствии всех бояр совершилось обручение. Пан Станислав заступал место жениха: старшему послу, воеводе Петру, имевшему вторую жену, не позволили участвовать в обряде. Иереи читали молитвы. Княжна-невеста и Станислав обменялись перстнями и крестами на золотых цепях. С этой минуты Елена официально стала невестой великого князя литовского. Послы Александра три раза обедали у Иоанна и во время прощальной аудиенции получили в дар богатые шубы и серебряные ковши.
Во время обручения Иоанн не преминул напомнить послам:
— Относительно веры Елены Александр должен дать мне такую грамоту: «Нам его дочери не нудить к римскому закону, держит она свой греческий закон». При этом великий князь отметил, что грамота должна быть написана именно этими, а не какими другими словами.
Дьяк Бушуев, самый опытный из посольского приказа, спросил:
— Не обессудь… государь… Но почему ты настаиваешь, чтобы грамота Александра была составлена именно так? Не заупрямиться ли литовский князь?
— Ты должен понимать, дьяк, что на Елену самим Господом возлагается миссия быть столпом православия в Литве. Там живут тысячи наших единоверцев, людей, родственных нам по происхождению, по исторической судьбе, если хочешь… У нас с западнороссами много общего… Мы братья… И так будет до тех пор, пока там будет наша, православная, от греков принятая вера…
