События 1493 г. заставили Литву искать помощи у Польши. С этой целью за короткое время туда ездили Литовор Хребтович, Николай Радзивилл из Гонендзы. Но польский сенат не замедлил воспользоваться трудным положением княжества: помощь была обещана, но увязывалась с признанием унии двух государств, фактически установлением сюзеренитета Польши.
В 1493 г. на торжественном посольском приеме Литва впервые услышала титул великого князя московского — «Государь всея Руси», титул, которым московит уже давно пользовался в сношениях с другими государствами… Это был явный вызов Великому княжеству Литовскому, в состав которого входили земли Западной и Южной Руси. Собственно, титул государя всея Руси употреблялся еще прадедом Иоанна Иваном Калитой. Но использование его Иоанном не оставляло места для существования Великого княжества Литовского. Москвой были предприняты меры по историческому обоснованию права на всю Русь. В Московском княжестве появились памфлетные повествования о происхождении Гедиминовичей от удельных смоленских и полоцких князей. Утверждалось, что будто бы сам Гедимин в качестве подручного русского князя был послан в Литву, но сумел захватить там власть. Эти произведения дополняли появившуюся в Москве «Повесть о князьях Владимирских». В ней делалась попытка вывести происхождение московских Рюриковичей ни много ни мало, как от римского императора Августа.
Отец неоднократно говорил Александру, да и сам он видел, что после того, как на берегах Шелони войска Ивана III наголову разбили новгородскую рать, окончательно были похоронены и перспективы усиления литовского влияния на Руси. Хотя за два с половиной столетия сам ход истории сделал Великое княжество Литовское значительным государством, но этого могло не хватить для сдерживания объединенной восточной Руси, все более и более превращавшейся в Россию. Представляющее ее Московское Великое княжество было более населенным чем Литовское государство, а продолжительная самоотверженная борьба против татарского ига создала хорошо организованную военную силу, сочетавшуюся с монархической властью, которая чрезвычайно эффективно распоряжалась этим потенциалом. У восточных границ Великого княжества Литовского рос и укреплялся колосс.
Очевидным было и то, что, в то время как великий князь московский становился единовластным властителем обширной страны, власть великого князя литовского и короля польского слабела все больше и больше. Московский государь мог по своей воле распоряжаться средствами страны, литовский же для осуществления своих намерений нуждался в согласии сейма, которому он должен был делать различного рода уступки. Король и великий князь постоянно опасался и гордого прелата, который не преминет укорить короля за меры, не выгодные для духовенства и могущественного вельможи, который также может высказать несогласие, неудовольствие и даже поднять законный мятеж. Наконец, великокняжеское войско своим своевольством, отказом подчиняться князю могло нарушить любые военные планы.
