Когда родственные гости уехали, Александр спросил у Елены:
— И чему же наставляли тебя моя коварная мать и не менее коварный брат?
— У меня складывается впечатление, что твоя мать склонна подозревать дурное прежде хорошего — черта, свойственная сухому сердцу. Вообще же она хочет нас поссорить… Видимо, когда-то мать тебя очень сильно любила. Иначе чем объяснить то, что сейчас, как мне показалось, она ненавидит тебя…
Летом и осенью 1495 г. Елена объехала вместе с мужем пограничные русские земли в восточной части княжества. К этому времени княгиня не только смирилась с тягой Александра к путешествиям, к перемене мест, но и одобряла ее. Понимала, что смена обстановки, новые впечатления вносили успокоение в его смятенную душу, помогали хоть на время развеять тяжелые, неизбежные для государя думы. К этому времени уже все называли эти земли белорусскими, а жителей — «литвинами-белорусцами», «литовскими белорусами». Родом белорусец — так величали себя крестьяне этих мест. Елене всегда нравилось это название… Белая Русь, Белая Руссия, что означало чистая, благородная, свободная… Никто определенно не знает, думала Елена, отчего произошло это название. Но у белоруса русые, часто почти белые волосы, серые, светлые глаза. Не говоря уже о том, что одежда почти всегда белая, собственного изделия изо льна или овечьей шерсти. У женщин белые платки, у девушек белые намитки из холста.
Александр, между тем, увлеченно рассказывал:
— Не так давно монахи Кутеинского монастыря читали мне красивейшее повествование туровского епископа о походе одного из южнорусских князей на половцев. В нем говорится и о битве между русичами, что произошла почти пятьсот лет назад на многоводной Немиге под Минском, о Полоцке и его Софийском соборе. Автор хорошо знал и другие древние поселения Западной Руси, а также старых богов, живших в памяти народа, уже христианского. У него вещий сказитель Боян — внук Велесов, ветры — внучата могучего Даждьбога, то есть солнца, Перунова сына.
Во время поездок Белая Русь с ее величественными Днепром и Двиною, Неманом и Припятью, с ее непроходимыми лесами и болотами явилась Елене царством множества диких зверей, ведьм и чаровниц. Хотя уже пять веков здесь господствовало христианство, но люди сохраняли древние языческие предания и обряды. Белорус продолжал чтить своего домашнего Чура, знал богов каждого времени года: весна для него — Лиоля, лето — Циоця, осень — Житень, зима — Зюзя. Он даже может описать, как выглядит каждый из них. Он представляет наружность Ярилы, умеет не столкнуться с лешим в лесу, знает, как подразнить русалок, но не поддаться им. Он чествует богиню Лиолю, свою кормилицу богиню Циоцю, когда она явится красивой полной женщиной с венком из спелых колосьев на голове и с плодами в руках. Умеет белорус задобрить и страшного Зюзю, как и грозного смертоносного Карачуна. Он может рассказать, как Терешка добыл цветок папоротника и в результате стал умен и могуч. Только белорус может договориться с Жижей, контролировавшим лесные пожары.
