— Это правда, господин Пташук, что ваш фильм уже участвовал в конкурсной программе фестиваля в Германии? — спросил Джон Райн.
В кабинете Джона было много народу — руководители всех служб фестиваля — как чехи, так и американцы.
— Им открывался фестиваль "Молодое кино Европы", но в конкурсной программе его не было,— ответил я.
— Мы должны проверить,— сказал он.— Если вы нас обманываете, то это ЧП для нашего фестиваля. Мы должны будем исключить ваш фильм из нашей программы.
— Проверяйте!
— Назовите город в Германии и месяц проведения фестиваля.
Я назвал.
— Подождите, пожалуйста, в холле.
Я вышел. Не прошло и десяти минут, как по компьютерной связи Джон Райн связался с Европейской ассоциацией кинофестивалей в Париже и тут же получил ответ. Меня пригласили обратно в кабинет.
— Извините,— сказал Джон Райн,— но мы должны были проверить. Завтра в прессе будет информация о вашей пресс-конференции и на основе этого факса,— он показал мне факс из Парижа,— мы дадим опровержение. Еще раз извините!
Он улыбнулся, как улыбаются все американцы, и подал мне руку.
За обедом в ресторане для "виповских" гостей фестиваля ко мне подошла знакомая журналистка из Болгарии.
— Извините,— сказала она,— из-за меня у вас будут неприятности. Извините меня! Мне очень нравится ваш фильм! Я уверена, что он получит "Золотой Голем"!
Она присела рядом. Мы долго молчали.
— То, что сделали вы, могут сделать только славяне,— сказал я.
— Я могу рассчитывать на ваше интервью?
Я пристально посмотрел на болгарскую журналистку.
— Я там все объясню...
— Завтра в прессе все объяснит американец, — сказал я жестко.— Извините. Я хочу есть.
Она не сразу поднялась и ушла.
На следующий день в пражской прессе было опубликовано опровержение оргкомитета фестиваля.
Ежедневно в посольствах стран-участниц фестиваля проходили приемы. Я был на таких приемах в посольствах России, Китая, Италии, Венгрии, Польши и Кубы.
Я знал, что в Праге открыто белорусское посольство, и в первый день приезда позвонил послу, сообщил, что наша страна является участницей пражского кинофестиваля. Он пообещал прийти вместе со всеми сотрудниками на показ белорусского фильма.
Никогда не забуду этот день. До последней минуты я ждал их во Дворце искусств Праги, но никто из них не пришел. Не позвонил, не пригласил режиссера в посольство, не познакомился, не спросил, как прошел конкурсный показ, а ведь я представлял Беларусь!
У меня нет обиды ни на посла, ни на его сотрудников. Мы уже давно привыкли к тому, что у нас не так, как у людей, но поинтересоваться, хотя бы ради приличия спросить, как жюри приняло белорусскую картину, могли бы. Это их работа, они представляют нашу страну за рубежом.
