С первого дня пребывания на фестивале я почувствовал особое отношение американцев. Началось с того, что ко мне подошел молодой человек в черном костюме и кипенно-белой рубашке и спросил по-английски:
— Вы — Пташук?
— Да.
Это был Джон Райн, директор программ с американской стороны.
— Как хорошо, что вы приехали!
Оказывается, за день до открытия фестиваля состоялась пресс-конференция, и на вопрос журналистов, какой фильм получит Гран-при "Золотой Голем", Джон Райн назвал мой "Кооператив “Политбюро”". Это была первая информация, которую я получил в день аккредитации. Она была опубликована во всех газетах Праги. Поэтому все девять дней фестиваля я был под особым наблюдением у журналистов. Не было практически дня, чтобы пресс-служба фестиваля не приглашала меня на интервью.
Я смотрел все фильмы конкурсной программы. Одни мне нравились больше, другие меньше, но все картины были сильные. Особенно китайская "Спелая трава". Когда я посмотрел ее, то понял, что Джон Райн ошибся. Я был уверен, что именно она получит "Золотой Голем". В ней было все: прекрасный сюжет, прекрасно сыгранные роли, прекрасное изображение и удивительная музыка. Она напоминала мне лучшие советские фильмы шестидесятых годов. Позже я узнал, что режиссер этого фильма — ученик педагога, который закончил наш ВГИК, в годы китайской культурной революции был посажен в тюрьму и после реабилитации выпустил первый набор режиссеров в Пекинской академии киноискусства. Режиссер "Спелой травы" сумел взять от своего учителя все лучшее, что дал ему наш ВГИК.
Во время показа "Кооператива..." зал Дворца искусств Праги был забит до отказа журналистами и гостями фестиваля. Столько же народу собралось на следующий день во время пресс-конференции.
Задавали те же вопросы, что в Германии и Польше, но одна болгарка спросила:
— Я видела ваш фильм в Германии. Почему вы участвуете в пражском фестивале, когда по статусу фестиваля класса "А" фильм не имеет права вторично участвовать в конкурсной программе?
Это был гром среди ясного неба! В зале зашумели, а потом наступила гнетущая тишина: все ждали, что я отвечу.
— Картина не была в конкурсе фестиваля в Германии, — сказал я. — Если вы были на фестивале, то должны помнить, что моим фильмом открывался фестиваль "Молодое кино Европы". По своему возрасту я уже не могу быть участником молодежного фестиваля Европы.
Мне не поверили. Не успел я вернуться в отель, как раздался звонок, директор фестиваля сказал, что со мной хочет встретиться Джон Райн. Я сел в машину, и меня привезли во Дворец искусств Праги.
