Все дружно вышли. Мы закрыли двери и вместе с оператором Сергеем Мачильским прошлись по мизансцене с Петренко. Потом позвали Лешу и прошли вместе с ним. Я все показал ему: где надо остановиться, где повернуться, на чем заканчивается сцена.
- Снимаем один дубль, — сказал я Петренко.
- Понял!
Отвел его в глубь сцены.
- Пойдем естественным путем. Ни на какую провокацию в зале не отзываться. Я верю в тебя. В этой сцене я тебе не помощник Другого дубля не будет. Такое бывает раз в жизни!
Как и положено в театре — дали три звонка.
- Дорогие товарищи! — обратился я к залу по радио.— Сейчас перед вами выступит вождь всего советского народа — наш дорогой и любимый Иосиф Виссарионович Сталин. Встречайте!
Петренко-Сталин стоял у кулис и ждал моей команды. Я видел как в зале погас свет и наступила гнетущая тишина. Выждал паузу, сказал Мачильскому: "Мотор!" — и тронул Петренко за плечо: "Начинай!"
Петренко перекрестился и сделал первый шаг на сцену, пошел из глубины к авансцене, к народу, там остановился и замер. По монитору я понял, что Леша растерялся, увидев переполненный зал.
И вдруг кто-то крикнул:
— Да здравствует товарищ Сталин!
И началось!
Люди вскочили с мест, начались овации, многие бросились к рампе сцены. Петренко сообразил: поднял руку и, словно дирижерской палочкой, остановил беснующуюся публику одним движением.
Наступила тишина.
"Разогретая" публика ждала.
— Братья и сестры! — обратился Петренко к народу.
И сделал паузу.
— Друзья мои!
И тут кто-то бросился на сцену, как на амбразуру, и закричал:
— Слава Сталину!
— Слава Сталину! — поддержал зал.
— Слава Сталину!
И третий раз:
— Слава...
По монитору я видел, как Петренко улыбнулся в свои сталинские усы, тронул их сталинской трубкой.
— Что, друзья, соскучились по товарищу Сталину?
— Соскучились! — завопила публика.
— Не можете без товарища Сталина?
— Не можем! — вскочил и закричал народ.
Петренко наслаждался, "купался" в роли: прошелся по сцене, потянул трубку...
— Некоторые хотят позабыть товарища Сталина, а другие не хотят забывать товарища Сталина. Вот что происходит на текущий момент. Почему не хотят или не могут забыть? Потому что на мертвого можно свалить все. И валят! Надо любить живого и ненавидеть мертвого. Тогда живая будет жизнь, хорошая будет жизнь. А мертвого любить или ненавидеть — мертвая жизнь! Так учит нас диалектика, так учат нас Маркс и Энгельс. Так учит нас революционная практика. Правильно я говорю?
Гром аплодисментов и рев зала:
