— До тех пор, пока будет существовать в вашей стране коммунистическая система, никакой перестройки не будет! Она ничего не даст! — говорили они на каждой встрече.— Надо запретить коммунистов!
В Шереметьево меня встретила Анжела, она уже была студенткой второго курса актерского факультета Щепкинского училища. Я каждый раз записывал наши встречи, вел дневник, знал, что когда-нибудь эти записи понадобятся...
Из дневника. 09.02.1989
Восемнадцать лет назад я оставил Москву, где так хотел жить и работать. Восемнадцать лет я приезжаю сюда гостем, и все уже мне здесь чужое: и этот памятник, у которого простаивал часами, и улица Горького, по которой столько пройдено, и до боли знакомые дома, названия магазинов. Все здесь было когда-то родным. Я с таким трудом рвал с ним, плакал, когда оставлял Москву, и каждый приезд болезненно отзывался в моем сердце. И вот я стою у Пушкина, и сердце уже не щемит. Ищу глазами, жду, когда над толпой, над массой московского люда появится моя дочь. Она выше их на голову. Мои глаза равнодушно смотрят на открытый Западом "Макдональдс", уши слышат рев толпы:
— До-лой КГБ! До-лой КГБ!
Это кричат у метро неформалы, размахивая над толпой Андреевским флагом России.
— Свободу России! Долой КПСС! Долой КГБ!
Меня уже ничем удивить нельзя — все видел, все слышал. Мне не хватает сейчас одного — других глаз, таких родных и близких, я хочу понять, что в них — не разуверились, не охладели к этой постылой московской жизни?
Я уже давно стою здесь под рев неформалов, надеясь, что Анжелка появится от ВТО, но она появилась неожиданно со стороны "Известий", из метро.
— Прости, папочка! Я только что со сценречи!
— Ничего.
— Ты долго меня ждал?
Я посмотрел на часы — двадцать пять минут.
— Прости...
У ревущей толпы мы задержались.
— Долой КГБ! Долой КПСС! — продолжала скандировать толпа.— Долой СССР! Да здравствует свободная Россия!
— Чей это флаг? — спросила Анжелка.
— Андреевский! — ответил сосед по толпе. Он был настолько удивлен вопросом, что, мне показалось, оскорбился.— Это флаг России!
— Пошли! Могут побить! - сказал я дочери, и мы пошли в глубь толпы.
— Знаешь, пап,— призналась вдруг Анжелка,— я так хотела бы быть среди них!
— Будь!
— Вон там, на трибуне. Видишь? Где флаг?
Такого поворота нашей встречи я не ожидал.
— Вершинин с нашего курса, Сашка Вершинин, так он в "Памяти"! Все время говорит: "Я по глазам твоим вижу — ты наша!"
— Это опасно!
— Я понимаю...
Мы помолчали, слушая рев тысячной толпы.
