— Дайте мне два дня на подготовку. Я не могу сразу.
— Хорошо.
Через два дня мы встретились в моей рабочей комнате на киностудии "Беларусьфильм". Я подготовил звукозаписывающую аппаратуру, мы заперлись, и три часа Иван Иванович (так звали консультанта) рассказывал о своей профессии, о работе.
Я сохранил эту запись, как сохранил и кинопленку о судьбе этого человека. Через много лет я "расшифровал" пленку, переписал и, перечитав, ужаснулся. Это история не только нашего фильма, это история нашей страны, история целого поколения людей, прошедших через ужасы сталинских лагерей. Это история также тех, кто стоял на вышке, кто по приказу и без приказа убивал, кто был исполнителем системы. Мы можем по-разному относиться к этим людям, но это были наши советские люди, через много лет их назовут убийцами, но в чем они виноваты? Я задавал этот вопрос себе, актерам, это был главный вопрос, которым мучился герой Владимира Гостюхина. Через много лет ему пришлось держать ответ перед сыном, уже взрослым парнем. И чтобы найти ответ, отец поехал к тем, с кем работал, а если честно — убивал.
Много лет спустя зашифрованные записи этого человека помогли мне осознать то, о чем я рассказал в картине. Мужественный человек, он пошел на то, на что другой не решился бы, он рассказал мне ту правду, которую и сегодня не все знают. Мы собирались беседовать три часа, а сидели несколько дней, и эти дни стали важнейшими воспоминаниями моей жизни. Уже потом, на премьерах в Ленинграде, я рассказывал людям со сцены об этом человеке, а после выхода картины на экран меня завалили письмами те, кто стоял на вышках и убивал. Они писали о том же, о чем рассказывал тогда Иван Иванович.
Воспоминание пятое
Он долго мучился, не зная, как начать.
— Вы убивали?
— Я?
Это был мой первый вопрос, жестокий, но мне как режиссеру казалось, он поможет Ивану Ивановичу освободиться от груза памяти.
— Убивал, Михаил Николаевич!
Он признался, и ему стало легче.
Мы долго молчали.
— Вы убивали по приказу?
— Приказ был один...
Он опять помолчал.
— Надо было ежедневно освобождаться от трех-четырех тысяч человек. Цифра большая! И мы освобождались!
— Зачем?
— Не хватало мест. Каждый день по этапу приходило пять тысяч... Я не знал, как реагировать, как вести себя.
Такое я слышал впервые.
— Как вы их убивали?
- Мы их гнали колоннами на лесоповал... Потом охранники уходили, люди думали, что можно спастись бегством... Но куда можно убежать, если кругом стояли пулеметы... И так ежедневно, три-четыре тысячи...
