Он с трудом сдерживал себя.
— Многие хотели в Москве поставить, а будешь ставить ты! В Белоруссии! Не подведи!
— Постараюсь...
Он стоял на кухне с заплаканными глазами.
— Выпьем?
— Давай!
Мы выпили. Долго молчали.
— Романов слышать не хотел о сценарии! Сами зачитывались, передавали друзьям, знакомым, по Москве легенды ходили, а запустить в производство боялись... Я его написал за две недели! Это было в годы оттепели, как мы теперь называем. XX съезд! Хрущев разоблачил Сталина. Страна вздохнула. Начались реформы. Если мы это снимем — откроем запрещенную тему сталинских лагерей. Об этом еще никто не снимал! Ты будешь первым!
Я был в восторге от сценария. Я его читал в поезде Москва — Минск. Приехал домой, перечитал заново и потерял покой. Произошло со мной что-то похожее на то, что было после чтения "Знака беды". "Наш бронепоезд" продолжал судьбу быковских героев. Это они попали в сталинские лагеря и после смерти Сталина, после разоблачения его культа возвращались домой.
Я начал с того, что стал искать людей в Минске, прошедших лагеря. Мне нужны были очевидцы этих событий, нужен был человек, который консультировал бы меня по всем вопросам лагерной жизни. Позвонил в Министерство внутренних дел, и заместитель министра предложил мне человека, много лет проработавшего начальником сталинского лагеря. Мало того, сказал, что у него сидела Русланова, знаменитая на всю страну певица. Дал мне телефон, я позвонил и на следующий день увиделся с этим человеком.
Я встретил его у входа на "Беларусьфильм". Это был обаятельный, добрый, как мне показалось, человек. Не буду на этих страницах называть его фамилию, скажу только, что именно он открыл мне всю правду о лагерях. Не мне одному — актерам, которые у меня снимались: Владимиру Гостюхину, Михаилу Ульянову, Алексею Петренко, Александру Филиппенко и Леониду Неведомскому.
Все рассказы консультанта я записал на пленку, хотел снять документальный фильм. Это отдельная история: горькая и жестокая судьба человека, проходившего школу сталинских лагерей в роли начальника лагеря в течение пятнадцати лет.
— Вам разрешили это снимать? — был первый вопрос моего консультанта.
— Разрешили.
— Я начну с вами работать при одном условии...
— Каком?
— Вы покажете мне документ, что этот сценарий вам разрешили снимать!
Я достал из папки заключение Главной сценарной редакции Госкино СССР на сценарий и разрешение на запуск в производство художественного двухсерийного фильма "Наш бронепоезд". Он внимательно прочитал документ и так же внимательно посмотрел на меня.
