— Помните, Миша,— часто повторял Быков,— вы должны решить для себя: кому служите.
— Я понимаю...
— Часто бывает: талантливый писатель, талантливый художник, талантливый режиссер, а характера нет. Его легко сломать. С годами сам ломается. И нет художника, а подавал надежды... Помните — это самое трудное в нашем деле. Я буду постоянно вам об этом говорить!
— Говорите!
— Вокруг так много примеров несостоявшихся художников... И не только в нашей стране. Характер не имеет границ. Вы это поймете, но я вам об этом говорю сразу. Вы столкнетесь с чиновниками, вас будут обхаживать, даже платить, чтобы вы сделали так, как им нужно. Вот тут и необходим характер! Это составляющее искусства.
Через год картина была закрыта, и в ЦК КПБ И. И. Антонович потребовал от меня сокращения "сцен коллективизации". Быков молчал и ждал моего решения. Я помнил наши с ним телефонные разговоры о "характере". И я сказал "нет". Помню выражение его лица — он не скрывал своей радости за меня! Так было всегда, и всегда он молчал, ждал, как поведу себя я.
— Как вы работали с Быковым? — постоянно спрашивали меня журналисты.— Не давил ли он на вас? Как складывались ваши отношения?
— Наши отношения зависели от меня,— всегда отвечал я.— От моей позиции! Быков свое сделал — написал прекрасную повесть. Все остальное зависит от меня. У него своя профессия, у меня — своя. То, что может кинематограф,— не может литература!
Еще я говорил:
— Самым трудным было решиться, рискнуть, броситься в омут! По сути каждая настоящая картина для режиссера — эксперимент! Как и наша жизнь — от начала и до конца! Каждый день приносит какой-то новый опыт, и его ничто не заменит — он может быть только своим, собственным! Но главное открытие Быкова — в людях. Его герои ногами стоят на земле, а головой упираются в небо!
— А как же с компромиссами?
— Режиссура в кино постоянно требует компромиссов. Все время ищешь оптимальные решения — часто вынужденные. Запил актер — снимаешь другого. Забыли бороду в гримерной, тут же придумываешь: снимаем актера со спины. Нужна солнечная погода, а на небе нет и просвета. Задумана массовка на триста человек, а ассистенты кое-как набрали пятьдесят. Сняли замечательную сцену, а материал ушел в брак, переснять невозможно. Компромиссы не дают задремать на ходу: все время надо искать выход, чтобы хоть как-то сохранить первоначальный замысел. Если он, конечно, есть, этот замысел! У каждого он рождается по-своему! Каждый идет своим путем!
