– Игорь Маркович, между прочим, я учился с Козловым в институте, и был он, скажу вам, достаточно грамотным и толковым, чтобы…
– Ну и что?! Когда был? Теперь другое… Да вы послушайте…
Отставив на расстояние вытянутой руки бумажку, прищурившись на нее и наперед смешливо фукая, так что стал напоминать приглядывающегося к курятнику лиса, Карманчук забормотал какие-то фразы, давясь ими и снизу вверх торжествующе поглядывая на меня: ну, что я говорил?! Фразы были по большей части неясны или лишены смысла и потому смешны ему одному, но из ложно понятого приличия я посмеивался вслед за Игорем Марковичем, а тем временем думал: каково это – едва раззнакомившись, дурно отзываться о твоем предшественнике? Все-таки род человеческий неисправим и вряд ли будет когда-либо исправлен…
Выпив со мной еще по рюмке, Карманчук разболтал и опрокинул в рот остатки настынувшего кофе, откланялся и был таков.
«Всего ничего в должности, а каждый день навеселе, – едва за судьей закрылась дверь, вздохнул я и, от греха подальше, затолкал флягу с коньяком в нижний ящик стола. – Пьянству бой! И надо заменить рюмки… Интересно, что этот Карманчук будет рассказывать когда-нибудь обо мне?..»
И сокрушенно покачав головой, я с самыми серьезными намерениями взялся за бумаги. Но не тут-то было: проклятые петли снова заскрипели, и в дверном проеме возникла долговязая фигура моего предшественника, Сергея Козлова. Был он худ, скуласт и неимоверно рыж, то есть настолько рыж, что все в нем – лицо, шея, руки, не говоря уже о волосах, – отливало золотисто-рыжим, веснушчатым цветом. И даже соответствующая кличка была у него в институте: Рыжий.
– Привет! – сказал мне Козлов, придирчиво и ревниво оглядываясь по сторонам – не поменял ли я что-нибудь в кабинете. – Это от тебя Карманчук вышел? Я так и понял, что от тебя. Лис Микита! Когда еще был начальником следственного отдела – не вылезал из моего кабинета, а пробрался в судьи – как подменили его: начал палки в колеса вставлять, рассказывать небылицы. И тебе, верно, наплел? С него станется! Ты с ним поосторожней: крашеный-перекрашенный!..
– Спасибо, учту.
– Чего кривишься? Я не обижаюсь, что на мое место назначили тебя. Лучше тебя, чем кого-нибудь другого.
«На мое место? Не обижается он! – мысленно вознегодовал я. – Кому ты нужен, чтобы тебя подсиживать? Когда тебя снимали, обо мне и помнить некому было».
И тотчас я вспомнил, как случилось это назначение: от «заманчивого» предложения поехать в Приозерск отказался сначала один, потом – другой, мой приятель, заместитель берендичевского городского прокурора Ващенков. Я случайно оказался в кабинете прокурора города Гринишина, когда тому позвонили из области, чтобы повлиял на упрямого зама.
