Ромм ко всем относился очень ровно - всем пятерки ставил. Все у него были отличниками.
Мой кровный брат Резо
С первого курса мы с Резо Эсадзе рьяно взялись за учебу, очень хотелось, чтобы Ромм нас похвалил. А он не хвалил. И нам обоим приходили в голову мысли о том, что мы неспособны. "Достойны ли мы учиться у Ромма?" И как-то, будучи у Михал Ильича, мы своими сомнениями с ним поделились.
- Братцы, - сказал Ромм, - не волнуйтесь. Если будет что-то не так, я вас сам выгоню.
Прозвучавшее из уст Михал Ильича слово "братцы" натолкнуло нас с Резо вот на что: во время какого-то застолья мы булавкой прокололи себе указательные пальцы, и каждый капнул свою кровь другому в бокал. Согласно грузинскому обычаю (настоящий грузинский обряд, мы выполнили, конечно, весьма приблизительно), отныне мы стали кровными братьями.
Интересный человек был Резо. Каждый раз, услышав от кого-нибудь "мать твою", он в бешенстве сжимал готовые к бою кулаки. Прошло достаточно много времени, прежде чем я смог убедить его: "Резо, милый, поверь, что он не имеет в виду твою маму, и ничью маму вообще. Это абстракция".
Приятного aппетита!
Начались обычные занятия на площадке, когда режиссеры показывают свои сценические работы с актерами. Написал я сцену, а Ромму показывать боязно. Еще по Минску я был знаком с Юрием Викторовичем Таричем, одним из крупнейших режиссеров советского кино, с именем которого связаны первые страницы биографии "Беларусьфильма". И вот я, этот студент, этот никто, звоню ему и прошу прочитать написанное мной: "Можно ли приехать?" Юрий Викторович назначает мне время: "К обеду приезжай".
Поскольку он был вегетарианец, мне тоже пришлось на время стать вегетарианцем. Было вкусно...
Называлась моя сцена "Фетисов курень". Играла там Галочка Польских и другие ребята с актерского курса, а я стоял за кулисами и дрожал.
Оглядываясь сейчас назад, я понимаю, сколь великодушны были мастера старшего поколения! Соглашались прочитать твою работу на четвертушку листа. И почему-то все хотели тебя накормить.
Ирина Александровна Жигалко, эта строжайшая, неулыбчивая женщина, однажды подходит:
- Добролюбов!
- Да! - встрепенулся я.
- В воскресенье в 14.00 чтобы был у меня. - И протягивает мне бумажку с адресом.
Я ни живой ни мертвый прихожу в указанное время, а у нее - стол накрыт с обедом.
- Садись, - говорит, - поешь горяченького. Давно, наверное, нормально не ел.
"Достаточно!"
Были у актеров и самостоятельные работы - немой актерский этюд. Придумывали!.. Помню этюд Валеры Носика, светлая ему память. Он изобразил пильщика дров, шабашника. Притащил на сцену козлы, дрова и стал пилить. Пилил, пилил, пилил... Опилки уже слоем покрыли сцену. Наконец, устроил себе перекур-перекусончик: развязал свой узелок, где были хлеб, лук и соль, и смачно, по-настоящему, стал есть лук. Запах!.. Ромм сидел близко, в первом ряду. Терпеливо сидел. А тот себе кусает с хрустом. Через какое-то время раздался голос Михал Ильича: "Достаточно!"
