Команды на ней не было, кроме капитана. Он не успел спуститься в шлюпку, и ее у него на глазах вместе с матросами накрыло волной. Потом его самого стукнуло головой о мачту и только чудом не снесло в море. Раненый, истекающий кровью, он с трудом добрался до каюты и молил бога лишь об одном: чтобы тот поскорее соединил его с погибшими товарищами. Когда мы появились, Астуриас умирал. Он узнал меня и на Библии заставил поклясться, что мы выполним его последнюю волю — доставим уцелевший груз и деньги тому человеку, который доверил ему свое состояние. Воля умирающего — закон. Как я уже говорил, течь была небольшая, и товары почти не пострадали. Мы перегрузили их на «Марисоль» и при благоприятном ветре доплыли до Герона, откуда, обратив часть товаров в деньги, направились сюда.
— Печальная весть, — прошептала дона Хозефа, орошая слезами руку Рауля, — и радостная одновременно. Как бы радовался, будь он жив, бедный брат…
И в порыве искреннего чувства прижала к губам руку моряка.
— Мы даже не знаем, как отблагодарить вас!
— Вам надо благодарить другого человека, — сказал он с улыбкой. — Я только исполнял его волю.
— Но кто же он?! — вскричал Рауль.
Но моряк только покачал головой.
— Ты меня задушишь, Тереса!
Корсет свалился на пол. Кармела, красная и встрепанная, в одной рубашке, свалилась лицом в постель.
— Но, госпожа, — седовласая почтенная служанка коснулась ее плеча.
— Не хочу! Уйди!
В спальне был беспорядок: постель смята, банкетки опрокинуты, по креслам разбросаны пышные многоцветные платья и кружева.
— Юной девушке приличны терпение и кротость, — произнесла Тереса терпеливо. Она уже изучила яростный характер хозяйки и была уверена, что та рано или поздно сдастся.
— Вы опоздаете на мессу, — произнесла она минуту погодя.
— Я не поеду! У меня голова болит! — объявила Кармела злорадно.
— Агнесс, флакон! — скомандовала Тереса молоденькой горничной, подшивающей кружева к атласной юбке и хихикающей в рукав. Агнесс опрометью исполнила приказ: в доме старую Тересу боялись. Тереса твердой рукой повернула к себе голову Кармелы и стала натирать ей виски жидкостью из флакона, пахнущей свежо и резко. От неожиданности Кармела не сопротивлялась.
Закончив, Тереса отдала флакон Агнесс, умело поправила тяжелые, крутыми кольцами падающие на лоб и щеки волосы госпожи:
— Ну вот, совсем растрепали прическу…
Огорченно покачала головой. И снова взялась за корсет.
Кармела смирилась, позволила зашнуровать себя, одеть двойное тяжелое платье, и только когда Тереса с помощью Агнесс закалывала верхнее на тонко ограненные сапфировые подвески, глухо заметила, что не выносит цвет индиго.
