— Умоляю вас, только не режьте! — взмолился мужчина, и в который раз Сибори еле удержался, чтобы не ударить капризного пациента. С трупами работать явно проще: они молчат и не пытаются научить тебя, как и что делать с ними. Если, конечно, не применяешь некую таинственную магию: говорят, иные жрецы умеют с мёртвыми говорить…
— Если руку сохранить — постепенно зараза и кровь отравит, и до сердца дойдёт. И тогда уже и резать не нужно будет: мёртвому всё равно не помочь.
Изо всех сил старался Сибори оставаться хотя бы просто равнодушным: нет, не из тех он людей, что станут утешать больных и сочувственно хлопать по плечу жён и детей их. Вскрикнула супруга мужчины:
— Вы бессердечный человек! Верно о вас говорят, что…
— Если желаете вы смерти, то можно и не резать. Однако сохранить руку и остаться в живых с таким заболеванием невозможно, — игнорируя женщину, посмотрел Сибори в глаза мужчины. Тот вздрогнул, видимо, за некое порождение иных миров лекаря почитая: наверное, смутили его огненно-рыжие волосы и светлые глаза, столь нетипичные для этой страны.
Женщина всхлипнула, а её супруг обречённо опустил голову, не желая взглядом встречаться с лекарем. А Сибори уж не мог остановиться:
— Чего ждали вы? Не маг я и не жрец, чтобы просто так столь сильную болезнь изгнать. Если не желаете вы, я…
— Режьте, — голос мужчины дрожал, а глаза были закрыты, точно он какое-то напуганное дитя. Собиралась что-то сказать его жена, но тотчас умолкла. Сибори устало вздохнул, понимая, что не выйдет у него уснуть в эту ночь.
С шелестом отодвинулась перегородка, и показался на пороге другой человек, при виде которого разом успокоились и женщина, и муж её. Похоже, следовало бы всегда встречать пациентов не рыжему Сибори, а Шигэру: он, по крайней мере, не пугает людей чуждостью своей внешности. Разве заподозрит кто злого колдуна или нечистого оборотня-лиса в темноволосом, мужчине, не так давно достигшем двадцати восьми лет? Привычен и знаком местным жителям подобный облик…
— Позволь мне провести операцию. Ты и так не спал всю предыдущую ночь, — голос Шигэру звучал так мягко и спокойно, что Сибори сумел выдавить из себя улыбку:
— Хорошо. Я подержу лампу: думается мне, что женщине лучше этого не видеть.
И вот женщина в ожидании сгорбилась за перегородкой: в свете лампы виден её преисполненный страха и тоски силуэт. Мужчина, похоже, не так плох, как подумал прежде Сибори: по крайней мере, достаёт ему сил на то, чтобы стискивать зубами кляп во рту, но не кричать. Хорошо, что держится: хоть что-то у этого беглеца, что оставил своего неизвестного господина, осталось от воина.
