— Но ведь тогда выходит, что у них не было старшего брата, того, что упоминается в сказке.
— Вот этого не знаю, — сник Эмиль. Правда, он быстро развеселился и воскликнул:
— Зато в библиотеке может быть что-нибудь из истории семьи. Идёмте, скорее!
— А с зеркалом-то что делать? — простонал Йори, но его никто не услышал: Хару, Эмиль и даже выползший из-под одеяла Ансоберт устремились в библиотеку.
Когда Хару перечитывал книги из домашней библиотеки, ему казалось, что даже за пару сотен лет он не сумел бы прочесть их все. Сейчас же ему оставалось только восторженно крутить головой; при виде такого количества книг на самую разную тематику старший из близнецов почти умудрился забыть, с какой целью они явились в библиотеку. Йори, кажется, тоже был ошарашен. Это помещение, шкафы в котором тянулись от пола до потолка, занимало едва ли не четверть всего главного корпуса; рядом со шкафами высились деревянные приставные лестницы, по которым, видимо, полагалось добираться до верхних полок.
Жаль, любоваться этим великолепием близнецам пришлось недолго: привыкший ко всему Эмиль деловито потянул их и привязавшегося Ансо за собой, к малозаметной двери в восточной части зала. В первые мгновения Хару даже принял эту дверь за очередное украшение — уж больно бросалась в глаза невыносимая яркость витражного стекла. Да-да, большая часть двери была стеклянной, и кусочки полупрозрачного материала складывались в затейливый рисунок: девушка, обвитая зелёными лианами, поднимала над головой золотистый шар — видимо, он символизировал солнечный диск. Для себя старший из близнецов отметил: хозяева этого дома явно были склонны к излишествам, иначе никак не объяснить это стремление сделать кричаще-роскошным всё, что только подвернётся под руку.
Эмиль толкнул дверь, и четверо учеников академии оказались в гораздо менее грандиозном зале. Если в основной части библиотеки всё было сделано помпезно, напоказ, то здесь всё выглядело как-то спокойнее. Хару облегчённо вздохнул: вычурность, пусть и привлекала взгляд, всё же сильно давила на психику.
В маленьком зале книжных шкафов было всего четыре. Книги на полках красовались самые разнообразные, вплоть до толстенных томов в кожаных переплётах, под тяжестью которых прогибались не предназначенные для такого веса полки: наверное, подобные тома были редкостью даже во времена Гаетэйн Альдкруа.
Но особенно выделялся шкаф у стены, к которому склонилась замаскированная под подсвечник лампа. Выделялся он убогостью содержимого: на всех полках выстроились жёлто-коричневые книжки в дешёвых обложках. Эмиль подлетел именно к этому непримечательному шкафу, тараторя на ходу:
