— Я её ни разу не видел, — с сожалением протянул «художник». — Но другие видели, и я решил проверить, не умирали ли здесь когда-нибудь девочки такого возраста. Результат оказался просто поразительным! — он всплеснул руками. — Вы знали, что когда-то это был жилой дом одной семьи? Кстати, в честь первой женщины из их рода зовётся эта академия… Про неё мало что известно, лишь то, что она имела дочь, которую выдала замуж за одного не родовитого, но богатого человека: он и построил некогда этот дом. У них было трое детей — две девочки и мальчик. Вроде бы девочек звали Эржебет и Элинор… Кстати, они жили в вашей комнате. Однажды так случилось, что Эржебет, не умевшая плавать, поскользнулась на берегу реки неподалёку и почти сразу ушла под воду. Эх, я думал, это она появилась вчера ночью, а тут… — «художник» сник. Затем, вспомнив, что так и не представился, торопливо сменил тему:
— Простите, увлёкся… Меня зовут Эмиль, а фамилия вам всё равно ничего не скажет. А вас?
— Я — Хигаши Хару, а в комнате — мой брат, Йори, — кивнул в сторону спящего близнеца старший из братьев Хигаши. Эмиль удивлённо посмотрел сперва на одного, затем на другого и восторженно воскликнул:
— Вы близнецы! Совсем как Эржебет и Элинор… Вас наверняка не просто так поселили в этой комнате! Что, если это ваше предназначение, судьба, или…
Эмиль восторженно распинался и о прочих не особо разумных вещах: кажется, «художник» оказался помешанным на всём паранормальном. Хару задумался, прикидывая, не рассказать ли ему всё, и тут же решил: нет, не стоит. Они с Йори сами разберутся, без чьей-либо помощи.
А сейчас нужно спровадить радостного, как двухмесячный котёнок, Эмиля и наведаться к госпоже Ришар…
Глава IX: Дурдом на выезде
Кабинету директрисы, казалось бы, пристало выглядеть как можно солиднее: непременное обилие всевозможной современной техники, огромное количество стеллажей с папками и тому подобные офисные элементы казались Хару неотъемлемой частью любого кабинета. Но в кабинете госпожи Ришар не обнаружилось ничего, даже самого плохонького компьютера, а вместо стеллажей имелись старинные дубовые шкафы. Наверное, сказывалась любовь этой женщины ко всему старинному.
Не походила на киношную директрису и сама госпожа Ришар. Даже фото в рекламном проспекте академии не могло передать той неуёмной энергии, какая проявлялась в каждом движении молоденькой шатенки в совершенно не подходящих ей строгих одеждах. Казалось бы, столь важной особе положено быть серьёзной, но она при любой попытке удержать лицо начинала, точно маленький ребёнок, тихонько хихикать, прикрывая рот ладонью. И это — директриса?
