— Я не помню, когда в последний раз спал. Не хочу снова видеть смерть. Мою смерть. Каждый раз по-разному, но всегда конец один и тот же.
— Ну, конец у всех один и тот же, — Эрен попытался усмехнуться, но вышло невесело. — Просто кто-то подыхает в постели, а кого-то сжирают титаны.
Армин дёрнулся, словно от удара, и Эрен сообразил, что сморозил очередную глупость. Армин никогда не вёл себя так. Словно каждое слово не улетало в воздух, а вонзалось в обнажённые нервы.
— Эй, я ни на что не намекал.
— Я здраво оцениваю свои перспективы, — слишком серьёзный голос, чёткие, режущие слова. — Либо я стану обузой для тебя и остальных, либо умру.
— А варианта, что ты не так уж бесполезен, у тебя нет?! — Эрен почти злился; хотелось повернуться, посмотреть другу в глаза. — Мозги-то тебе не откусили! В конце концов, на инвалидной коляске ты сможешь передвигаться сам — ты же можешь сидеть? Так что «подыхать в постели» — точно не про тебя. У тебя будет жизнь — нормальная жизнь, так что нечего раскисать.
Эрен замолчал, переводя дыхание. Он не ждал ответа. Армин зажмурился, устало выдохнул.
— Я не увижу мир за стенами.
Покачивались на ветру густые гроздья пахучей сирени. Солнце спряталось за облаком, и стало чуть темнее.
— Увидишь. Там же не обязательно ходить пешком. В конце концов, пристроишься в телеге. А если где-то будет не проехать — я просто тебя потащу.
Ведь они сражались с титанами ради мира за стенами — неведомого и потому прекрасного. Порой Эрену казалось: Армин забыл, оставил себе лишь усталость и стремление одолеть титанов. Нет. Помнит.
В глубине сада скрывалась старая каменная скамья, где Эрен осторожно пристроил лучшего друга: сколько ни говори о лёгкости, а спина явно имела насчёт переноски людей совсем другое мнение. Сам он сел рядом, запрокидывая голову и вглядываясь в пронзительно-голубое небо с редкими обрывками облаков. Смотрел — и успокаивающе сжимал дрожащую ладонь Армина, сжимал неосознанно, не задумываясь о том, положено ли так успокаивать или нет.
— Эрен… — едва начав говорить, он осёкся, будто разом растерял заготовленные слова и теперь мучительно пытался их вспомнить. Эрен ждал. Ему казалось — сейчас он услышит что-то важное, слишком сильно вцепились в руку бледные пальцы, слишком умоляюще смотрели голубые глаза — совсем близко, стоит только наклониться, и столкнёшься лбами. На губах застыл слабый отголосок чужого дыхания. Они сближались — медленно, сами того не замечая, гипнотизируя друг друга взглядом. Армин облизнул пересохшие губы и шепнул:
