Нож был выхвачен из-под подушки в тот же момент, а может, и раньше, чем я увидел за дверью туманную тень.
Тень помедлила и растаяла в коридорном мраке.
Дальше я действовал, как робот: первым делом бросился к сундуку и одним махом придвинул его вплотную к двери.
В следующее мгновение я заметил, что в комнате уже горит свет и обе мои руки вооружены.
— Кто ты? И что тебе нужно? — громко обратился я к матовому стеклу, вздрогнув от звуков собственного голоса.
Дверь молчала. Слева, из таинственного пространства зеркала на меня косился человек с охотничьим ножом и индийской статуэткой в руках. Нас вновь стало двое, и сжатая во мне до упора пружина слегка ослабла. Если не считать испуганно прошмыгнувшего по плинтусу таракана, за дверью не было никаких признаков опасности.
Мои глаза разглядывали пол. Оттуда, где стоял сундук, по коричневым половицам к двери пролегли свежие царапины. В этом не было ничего сверхъестественного, и я не сразу сообразил, почему не могу отвести от них взгляд.
Нет, глаза не обманывали: по крашеным доскам в том же направлении, к двери, шла целая дорожка старых следов. Сундук перетаскивали туда и раньше!
Теперь я понял предназначение веревочной лестницы. Закрепив ее металлические крюки, можно спуститься из окна на землю. Вот откуда взялись эти глубокие вмятины на подоконнике!..
Ошибки быть не могло: я не первый, кого завлекли в эту западню!
Почувствовав себя совершенно опустошенным, я вспомнил, что в аптечке есть снотворное.
Утром в числе первых мелькнула мысль о безумии. В ней было мало утешительного, но содержался и положительный момент: все произошедшее получало объяснение, а мне, наверное, предстоял поход к психиатру.
Но, едва свесив ноги с кровати, я вынужден был поставить на этом варианте жирный крест, ибо ни царапины на половицах, ни еще более красноречивые следы железных зацепов на подоконнике так и не исчезли.
Так кем же был хозяин квартиры? Жертвой здешней чертовщины? Сценаристом этого таинственного действа или его режиссером? В нашем мартовском разговоре я откапывал доказательства в пользу и первой и второй версий. Причем один и тот же аргумент, в зависимости от ракурса, и там и тут выглядел убедительным. К примеру, реакция на шум холодильника. Ужас, который нет сил скрыть? А может, человек с нервным лицом и ранней сединой по-актерски профессионально вжился в роль?
Я отыскал визитку с его телефоном. Жертва или охотник, в любом случае он вел себя бесчестно, и набирать его номер было ниже моего достоинства. Вдобавок к этому, позвонив, я признался бы в своем страхе, возможно, доставил бы ему радость. Кроме всего прочего, нельзя было исключить, что ни такого номера, ни человека с таким именем просто не существует.
