Ночь прошла спокойно. Мне снились не таинственные посетители, а прошлое лето и Наташа, с которой мы занимались любовью на озерном мелководье.
Я проснулся опустошенно-легкий и под буравчиками холодного душа решил не предпринимать ровным счетом ничего, а терпеливо ожидать продолжения событий. Надо ли говорить, что как раз этого продолжения мне хотелось меньше всего? Я был бы счастлив, если б события моей жизни как можно дольше ограничивались дневными встречами со своими рукописями и вечерними — с женщиной, умевшей любить не только в снах. Благодаря бабушке я с детства помнил несколько молитв, и в то утро помолился за modus vivendi, которого жаждала моя душа.
Следующий день прошел так, словно кто-то и впрямь услышал молитвы. Теперь-то я уверен, что в действительности та короткая передышка призвана была подготовить меня к новому шагу на уже предопределенном пути.
Во второй после обстукивания квартиры вечер я тоже возвращался домой через бывшее кладбище. В кронах старых кленов поселился сентябрь, но вечера, собирая на скамейках юные парочки, хранили верность августовскому теплу.
На подходе к дому я взглянул на свое окно и будто налетел на невидимую стену: в прямоугольнике окна вырисовывался светлый силуэт. Я до боли в веках зажмурился и через минуту осторожно приоткрыл глаза. Силуэт исчез. Я твердил себе об оптическом обмане изменчивых сумерек, однако мое существо отказывалось в это поверить. Вместе с тем я почувствовал, как во мне зреет решимость. До подъезда оставалась сотня шагов. Я перешел на бег и очутился у дверей квартиры меньше чем за минуту.
За эту минуту мне вспомнилось, как некогда, после выхода первых книг, тешил свое самолюбие изречением кого-то из латиноамериканских мэтров: я играю в писателя, и игра может стать смертельной.
У соседей слева гремел магнитофон, и поэтому расслышать что-либо из-за моей двери было невозможно. Видно, это обстоятельство придало мне мужества. Не имея при себе ни ножа, ни любого другого, хотя бы символического оружия, я без проволочек отомкнул дверь и щелкнул коридорным выключателем. Из закрытой темной комнаты доносился непонятный ровный шум. Я набрал полные легкие воздуха и ударил в дверь ногой. Свет зажигался сразу за косяком. На столике у карты работал вентилятор. Вооружившись тяжелым Шивой, я бросился в кухню...
Кроме меня, в квартире никого не было. Точнее, кроме меня, включенного кем-то вентилятора и запаха ментоловых сигарет.
