— Фу-ты! Ну и народец, прилипли не хуже смолы!
И Ульяшка появилась на том же самом месте, где недавно стояла Мавра Максаева. Она была небольшого роста, большеглазая, невысокая, но широкоплечая. На простоватом молодом лице играли и лукавство, и грубоватость, и доброта…
Филипп Бирюков — он как председатель Совета вел собрание, — приподнявшись, попросил, чтобы в зале не разговаривали.
— И не стоит, товарищи, кричать: «Ульяшка! Ульяшка!» Надо с уважением к Ульяне Лукиничне, — добавил он.
Ульяшка, закатив свои лукавые большие глаза, сказала в зал:
— Вот же! А вы и не догадались, что я Ульяна да еще Лукинична.
Вместе с теми, кто сидел в зале, засмеялись Филипп, Андрей и Ванька.
А Ульяшка стала вдруг строже:
— Вам смешочки, а там было кровопролитие… Обдонских двух пронзили пулями, пронзили голову и моему лысому быку… Ох, и ревела же я — на всю степь… Думаю, что ж теперь делать буду с одним быком?.. Придет весна — хоть самой в пару с ним лезь в ярмо…
Она помолчала и, глядя в сторону президиума, с усмешкой сказала:
— Ревела и честила на все боки их вот, хуторскую советскую власть… Вышло, что понапрасну ругалась — бычка мне вернули, парного моему дали… Твердое слово у красной власти. — Опять вспомнила про беляков: — Возила им, чертям, батарейскую упряжку на бычатах. Довозилась до того, что бычат моих порезали и сожрали, а меня посекли за скверные слова, и пошла я, горемычная, с одним кнутиком домой… Иду, реву и ниже спины почесываю…
Она хотела еще что-то сказать, но в зале поднялся сочувственный гул, веселый смех и голоса:
— Так тебе ж, Ульяшка, ничего и не оставалось делать, как почесывать!
— Секли тебя, должно, твоим же кнутом!
— Ты ж мне рассказывала, как под бандитскими пулями плясала — аж точок на снегу вытоптала… Расскажи и другим!
По этим веселым голосам, по простодушному смеху Ульяшка понимала, что выкрикивают все это запросто, без желания обидеть, ради шутки, и она шуткой же ответила:
— Все вам рассказывай да рассказывай. Много будете знать — скоро состаритесь! — И быстро-быстро зашагала со сцены.
Донеслись два запоздалых вопроса:
— А на чьем базу красная власть взяла того самого бычка, что тебе в подарок дала?
— А ты не заметила, Ульяшка, что бычок по обличью в точности такой, какого хуторская власть и продтройка увели с обнизовского база?
На минуту наступило неловкое молчание, и потому негромкий ответ Ульяшки прозвучал из зала особенно четко:
— Я ему в морду не заглядывала…
Поднялся Филипп. Прищурив глаза в темноту зала, он спросил:
