— Хорошо! — отозвалась Наташка.
И вдруг Андрей громко чихнул, раз, другой и третий.
Петровна, остановившаяся с мужем посредине двора и слышавшая этот разговор, неожиданно засмеялась тихим, но неудержимым смехом.
— Что, знытца, за дурость влезла тебе в голову? Ну чего смеешься? — не понял Аполлон.
— Да как же не смеяться, — все еще трясясь от смеха и прикрывая ладонью глаза, говорила Петровна. — Андрей Зыков аж три раза подряд чихнул, а ты хоть бы раз сказал ему: «На здоровье»…
Засмеялся и Аполлон:
— Упустил из виду… Знытца, не догадался сказать вовремя, а теперь поздно…
— Что смеетесь вы, народные витии?
Это дал о себе знать возвращающийся из хутора Сергеев. Пока он неумело запирал ворота на засов, у Аполлона с женой произошел настороженный короткий разговор.
— Гришку Степанова нынче искал милиционер, интересно, нашел ли? Семен Иванович небось знает уж… Знытца, Гришка зря напролом идет. Надо как-то предупредить, чтоб был осторожней.
— Расспросишь про все, — сказала Петровна.
— Я, знытца, не Гришку боюсь, а этого бешеного быка Федьку Ковалева. Посулился заглянуть ко мне, а на черта это надо?
— Я сама к нему сейчас схожу. Скажу, что ты душой пригубился, никого не хочешь видеть, даже со мной, скажу, перестал разговаривать. Сготовлю вам что-нибудь и схожу.
— А погодка, черт ее подери, превосходная! Я тут целых три книжицы достал у одного учителя, — сказал, подойдя, Сергеев.
В своем куцем полушубке, в стоптанных сапогах и высокой шапке-гогольке из плохого каракуля постоянно бодрящийся Сергеев напоминал Аполлону и Петровне старого задиристого петуха, что всегда первым вступал в драку и всегда ходил общипанный. Но с этим человеком им было легче и лучше, чем с кем бы то ни было, и они охотно повели его в дом.
— Знытца, кому, Семен Иванович, на вечеринку надо, а нам вечерять да отдыхать…
— Сейчас вам скоренько сготовлю что-нибудь получше да посытнее, — сказала Петровна.
— Против того, чтобы «получше и посытнее», может высказаться только незадачливый, маломыслящий, — усмехнулся Сергеев и, войдя в переднюю, с удовольствием стал снимать гогольку и овчинный полушубок.
Самый короткий путь до Ковалевых лежит через хутор, но Петровна решила идти в обход, речкой. Этой дорогой она подойдет к леваде Ковалевых, вербами проберется в сад, а там уж сумеет незаметно пройти и в дом.
У Петровны были свои соображения насчет того, почему лучше пройти к Ковалевым незаметно: только две недели назад у них во дворе побывал представитель продотряда с хуторскими активистами. В счет налога у них забрали пару быков и корову. Петровна не хотела, чтобы о ней думали: пошла, мол, к друзьям-приятелям посочувствовать, горе разделить… и заодно последними словами изругать советскую власть.
