Папа брал деньги после выполнения заказа. Однажды к нему пришел житель села и горячо попросил:
– Веришь, позарез нужно. На, возьми. – Он протянул крепко замороженного ощипанного гуся в пакете.
Папа сделал работу и вечером смущенно вручил гуся маме.
– На Новый год можно, – утешила она его.
Другой клиент, довольный работой так, что и не выразить словами, притащил аккордеон. Аккордеон гигантского размера пережил пару переездов, пока мы с большим трудом не пристроили его «за просто так» в музыкальную школу.
Спектакль, как всегда, задержали на полчаса. В ожидании вертелись перед стеклянными стенами гардероба.
Маша подкрасила губы сильнее.
– У мамы взяла, – пояснила она, трогая помадой верхнюю губу. – Вечером верну, не успеет заметить.
Раздался третий звонок. Все поспешили в зал. Сегодня он был заполнен наполовину – редкий случай, когда зрителей так много. Полученные вместо зарплаты билеты мало ценились, да и было людям не до театра.
Областной драматический держал лицо даже во времена натуробмена. Актеры были в шитых-перешитых костюмах, декорации – беднее не бывает. Но постановки всегда были отличные. Актеры старой закалки держались с достоинством. Молодежь играла с задором. Даже нам, детям, это было понятно.
Занавес поднялся.
– Я вижу из этого письма, что герцог Арагонский прибудет сегодня вечером к нам в Мессину, – начал Леонато. Был он в камзоле и панталонах.
Мы знали каждую реплику наизусть.
– Сейчас он уже близко: я его оставил мили за три отсюда, – ответила шепотом Маша, опередив гонца.
– Сколько же дворян потеряли вы в этом сражении? – спросила я.
– Очень немного; а из знатных – никого.
На нас зашикали. Мы примолкли. Скучали, рассматривали костюмы актеров, зал и зрителей. В большом зале Дворца культуры имени Ленина было холодно и неуютно. Зрители кутались в кофты, некоторые были в верхней одежде.
– У Беатриче стрелка на колготках, – еле слышно прошептала Маша.
– Где, не вижу?
– На левой ноге сзади.
– На левой от нас или от нее? – не понимала я.
Позади снова зашикали.
Он появлялся только на десятой минуте. Мы затихли и ждали, еле дыша.
– А вы разве сомневались в этом, что спрашивали ее? – Бенедикт всегда выходил справа из-за кулис в сопровождении друзей, и мы впивались в него глазами.
– Волосы набок зачесал, – восхищенно прошептала Маша.
Бенедикт непринужденно двигался по сцене и дерзил Беатриче. Мы млели и ловили каждое слово, от радости воспаряя к потекшему потолку Дворца культуры.
