Имоджин Паскал села на место, а к свидетелю подошел Ньюэлл.
— Доктор Гиббс, — начал он, — сила удара может объясняться целом рядом факторов, оценить которые вы не в состоянии. Вы согласны со мной?
— Я не очень понимаю, о чем вы, — ответила доктор.
— Я имею в виду то, что сила удара могла зависеть от ненависти, страха или ряда других чувств, — уточнил Ньюэлл.
— Я не припоминаю, чтобы упоминала о каких-либо чувствах, — сказала доктор Гиббс.
— Нет, но вы заявили, что удар был нанесен в то время, когда доктор Блоксхэм стоял к нападавшему спиной, что можно расценить как совершенно неспровоцированную атаку. Я считаю, что такая точка зрения является упрощенной. Вывод, который можно сделать из ваших слов, сводится к тому, что нападение является одиночным и не имеющим прецедентов событием, а также что человек защищает себя только в то время, когда на него нападают, — произнес Ньюэлл.
— Да, именно так я и понимаю эту ситуацию, — ответила доктор Гиббс.
— Такое видение событий полностью исключает возможность того, что удар был нанесен с целью предотвращения какого-либо последующего события или возможности того, что нападавший мог в будущем пострадать, — заметил Ньюэлл.
— Мой уважаемый коллега просит свидетеля сделать предположение, — возразила Имоджин Паскал.
— Я изучаю альтернативные варианты развития событий, — объяснил Ньюэлл. — Продолжим. Доктор Гиббс, можем ли мы согласиться с тем, что наибольший ущерб был нанесен металлической частью ножки? — спросил он.
— Именно железная часть ножки размозжила череп и создала открытую рану. Если б не это, то в черепе была бы трещина, — ответила Гиббс.
— Если миссис Блоксхэм нанесла удар с такой огромной силой, то ей было сложно контролировать, какая именно часть ножки придется на череп. Орудие могло легко повернуться в руках при поднятии и замахе. Верно?
— Такая возможность существует.
Лотти увидела, как сидевшая в другом конце зала в стеклянном боксе Мария Блоксхэм зашевелилась. Она заерзала, нахмурилась и слегка кивнула головой. Лотти подумала, что Мария вспомнила момент, когда ударила мужа по голове, и, возможно, только сейчас окончательно осознала, что сделала.
— Таким образом, вполне возможно, что Мария Блоксхэм не собиралась причинять пострадавшему столь значительный ущерб, — закончил свою мысль Ньюэлл.
— Да. Но я не могу судить о том, что было у обвиняемой в голове. Я занимаюсь не домыслами, а исключительно фактами, — закончила доктор Гиббс, после чего ей разрешили идти.
