Она пошла по Смол-стрит и дальше по пешеходной улице Эксчэйндж-авеню, проходя мимо сидящих в кафе людей и туристов, покупающих дешевые безделушки, которые им не нужны и на которые они даже не взглянут, вернувшись домой. Тут в кармане начал вибрировать ее новый и легкий мобильный телефон. Мария еще не привыкла к этой новой для нее функции аппарата. Вибрация казалась ей совершенно излишней, когда у телефона есть звонок, который прекрасно слышно. В адвокатской конторе, занимавшейся ее защитой, настояли на том, чтобы она купила мобильный для того, чтобы с ней можно было связаться до начала судебного разбирательства, но звонили очень редко.
Кто-то задел ее, когда она отвечала на звонок. Это был мужчина, рисовавший в зале суда ее портрет. Оглянувшись через плечо, он ухмыльнулся и продолжил свой путь. Мария свернула в переулок, встала в тень и приложила телефон к уху.
— Мария, как ты там? — раздался в трубке тихий вопрос.
— Рут, я видела тебя в зале суда. Тебе лучше не приходить. От твоего присутствия мне совсем не легче, — сказала Мария, оглядываясь, чтобы проверить, пропал ли рисовавший ее художник.
— Тебе нужен рядом друг, чтобы пройти через это. Одной тебе не справиться, — возразила Рут.
— Я приняла решение, что перестану себя уважать, если в конце концов не дам ему отпор. Я хочу сказать всем в суде, что сожалею о том, что не смогла его убить, — ответила Мария.
— Это не самая лучшая тактика, — возразила ее подруга. — Присяжным такое заявление точно не понравится.
— Послушай, у меня есть адвокаты, которые подскажут, о чем можно говорить, а о чем лучше промолчать. Я устала от жизни в сплошной лжи. Я рада, что Эд никогда больше не сможет ни ходить, ни говорить. Я бы предпочла, чтобы он умер, но то состояние, в котором он сейчас находится, меня тоже вполне устраивает. Я не собираюсь ни у кого просить прощения и не собираюсь ничего приукрашивать. Если б он помер, я станцевала бы на его могиле.
— Мария, не говори так, иначе тебя точно засудят, — возразила подруга.
Мужчина, толкнувший ее на улице, брел назад, поглядывая на витрины магазинов напротив.
— Черт, — пробормотала Мария, прижимаясь к стене.
— У тебя всё в порядке?
— Послушай, не приходи завтра, — попросила она.
— Но я хочу тебя поддержать… Мне кажется, что я смогу тебе помочь.
— Это моя жизнь и мое решение. Мне не нужна помощь. Я хочу сама со всем разобраться. И это должно быть непросто, учитывая то, что в течение многих лет я была слабой и бесхарактерной. Я хочу вернуть себе самоуважение, чтобы дальше жить нормальной жизнью, — произнесла Мария. — Из всех людей на свете ты-то уж точно должна меня понять. Дай мне возможность встать на ноги. Если я не в состоянии этого сделать, тогда можно поставить на всем крест и признать в суде свою вину.
