— Ты дрожишь? — спросил Велло. — Тебе холодно?
— Нет, мне жарко, — смущенно ответила девушка. Велло понял ее.
— В лес с девушками и парнями ходила? — продолжал выспрашивать он.
— Нет, я была в роще.
— Опять молилась?
— Остерегайся Рахи... — прошептала Вайке.
— Как же мне остерегаться? — сказал Велло. — Хожу, куда надо ходить, делаю то, что надо делать. Вот и все.
Вайке покачала головой.
— Ты патера не боишься? — спросила она, помолчав. — Он тут бродит ...
— Что мне патер, — ответил старейшина. — Он больше опасен женщинам. Настоящие мужчины не станут слушать его.
— По вечерам у хромой Рийты собирается много женщин. Лейни и Марья слушают его там дни и ночи. Он говорит, мешая язык ливов и наш, но понять его все же можно. Сказал, что будет судный день и наступит конец света. Тогда всех некрещеных бросят в море огня, и они будут вечно гореть там. Раздастся страшный гром, и на всех, кто не дал окропить себя крестильной водой, с неба низвергнутся огонь и смола.
— Неужели ты не понимаешь — все это говорится, чтоб запугать! — рассердился Велло. — Чтоб мы дали окрестить себя и не сопротивлялись рыцарям, когда те вместе с крещеными латгалами придут грабить нас!
— В селении Юойвитса какой-то раб сказал, когда хозяин ударил его: "Быть вам в аду, там вам сторицей отплатят за наши страдания. Сгорите в смоляном озере!" Этот раб тоже ходил по вечерам слушать патера, — сказала Вайке.
— Рабам и слугам следовало бы запретить слушать россказни этого волка в овечьей шкуре, — промолвил Велло, не скрывая досады.
— Тем больше они будут стремиться к нему, — робко заметила Вайке.
— В том-то и дело, — согласился Велло.
XVIII
День отдохнув и попраздновав, женщины и те из мужчин, кто послабее, вооружившись серпами и ножами, принялись срезать молодой кустарник, остальные, взяв топоры, стали валить деревья потолще на подсеке, оставленной полтора десятка лет тому назад под залежь. Теперь эта земля годилась под пашню. Самых же крепких в селениях мужчин послали рубить старый лес, чтобы расчистить землю под новые поля. Так хотел Велло, и сельские старейшины согласились с ним; вместе они наметили склоны холмов и пригорков и другие отлогие места, где можно было бы валить лес.
Рубка леса продолжалась с неделю; топоры у мужчин затупились, ладони потрескались от бесчисленных мозолей, спины одеревенели. В эту пору солнце поднималось наиболее высоко, и поэтому решено было дня два передохнуть, отпраздновать день летнего солнцестояния и набраться сил для предстоящего сенокоса.
