Так и ушел он на этот раз. Из памяти его еще не изгладилась недавняя перебранка с Рахи. Но одно Велло знал теперь твердо: если этот человек еще раз покажет когти — заговорит меч.
Проходя мимо двора Рыжеголового, Велло услышал в кустах мужской смех. Навстречу выбежали псы, но один из слуг (конечно, подученный хозяином) отозвал их, сказав:
— Молчать, неразумные! Еще напугаете старейшину! Не осмелится больше ходить здесь.
Пока длились весенние работы, Велло не мог уделять много времени Лейни. Иначе он заметил бы, что сестра чуть ли не каждый день ходит к хромой Рийте, а если и остается дома, то часто стоит за воротами и глядит на восток, туда, где проселок сливается с большой дорогой, идущей из Риги в Сакалу и даже еще дальше. Если же случалось, что в гости приходила Рийта, они стояли у дороги вдвоем и подолгу глядели на восток.
Они ждали патера, тот обещал прийти весной, когда просохнут дороги. Устав от ожидания, они усаживались во дворе с какой-нибудь работой в руках, их губы шевелились, беззвучно повторяя короткие молитвы, которым патер в прошлом году обучил хромую.
В своем воображении они создали себе иной мир и пребывали в нем. Молитвы помогали им отгонять от себя все постороннее и преграждали остальным вход в этот мир. Все, что происходило за пределами их мира, было им чуждо и неинтересно, не волновало их, оставляло равнодушными и даже отпугивало. Вечерами во дворах галдели слуги и служанки; позже, закончив все дела по хозяйству, они пели и смеялись в лесу. Рийта и Лейни старались не слышать этого, усердно повторяя слова молитвы.
Велло видел, как неторопливо, опустив глаза в землю, двигалась его скорбная сестра, замечая лишь то, чего нельзя было не заметить. Рот она раскрывала только в случае крайней необходимости, на иные же вопросы вообще не отвечала, словно и не слышала их.
Велло считал это недугом, порожденным глубокой печалью. Он еще надеялся, что со временем, когда забудутся страшные события той зимней ночи, все пройдет. Он не стал перечить, услышав, что Лейни с помощью верной служанки Марьи начала строить в лесной глуши, рядом с шалашом Рийты, лачугу и для себя. Там, в одиночестве, она, возможно, оправится от своих горестей, думал он. Нелегко забыть единственного ребенка, погибшего к тому же такой страшной смертью. Нелегко забыть несчастливый брак и оскорбления посторонней женщины! Нелегко забыть все это дочери старейшины Мягисте!
Ночью, когда огонь на пожогах уже почти угас и лишь кое-где дымились головни, когда начал накрапывать мелкий дождик, а кроны деревьев закачались под порывами сильного ветра, Велло позвал самых надежных из своих слуг — Оття и Кахро — в вместе с ними перенес захваченное у Кямби железо, серебро, бронзу, золото и оружие на свое поле; на склоне песчаного холма, неподалеку от большого камня, они зарыли это добро глубоко в землю. Пока мужчины переносили имущество и рыли яму, Малле и Вайке стояли на страже, следя за тем, чтобы никто неожиданно не помешал им.
