— Коли в Алисте все удирают, чего ж нам смотреть... — заметил один из слуг и робко глянул на Велло.
— Собрать бы несколько десятков человек, — воинственно начал Кахро, но, увидев вокруг мрачные лица, закончил весьма скромно, — может, не дали бы тогда огню распространиться.
— Поглядим, сколько в ближайшем селении осталось людей, — ответил Велло.
Он думал о Лемби и видел около нее Рахи. Он видел Малле и Вайке в руках врагов, видел вырывающиеся из домов и пляшущие на юго-западном ветру огромные языки пламени. Он видел неприятеля, забиравшего добро, угонявшего скот, уводившего коней...
Рассветало.
Стоило больших трудов задержать в селении нескольких мужчин. Панический страх объял всех, у всех в мыслях было лишь одно — укрыть жен и детей, угнать в лес скот, спрятать добро. Только трое парней — у них не было ни родных, ни имущества, за которое они могли бы дрожать, — поймали разгуливающих по двору лошадей, подобрали кинутое впопыхах оружие и присоединились к всадникам; их беспечность немного подбодрила воинов Велло.
Теперь помчались прямо на север.
Чем дальше, тем пустыннее были селения; легче было встретить лошадь, нежели человека.
Все же к полудню отряд насчитывал четырнадцать хорошо вооруженных воинов на быстрых конях. На одном из пригорков Кахро слез с коня, взобрался на вершину высокой ели и стал обозревать окрестности; впереди, в нескольких десятках миль отсюда, — очаги огня; длинной дугой они тянутся с северо-востока к востоку и югу.
Кое-где в селениях их встречали как защитников и просили останься, суля помощь всех мужчин. Однако покинуть свой дом, чтобы помочь другим селениям, и выступить навстречу врагу никто не соглашался. Люди не понимали, что ради этого стоит подвергнуть опасности жизнь. Велло же не находил сегодня слов для убеждения робких и колеблющихся, Отть не хотел и рта раскрыть, чтобы пристыдить их, а один Кахро никого уговорить не смог.
Вскоре ветер донес до них запах дыма — враг был уже на севере. Перед "работой" воины захотели подкрепиться и свернули в опустевшее селение. Съестного в амбарах и в домах обнаружили в избытке, кое-где оказался и мед, и от этого настроение у людей поднялось. Велло и Кахро ни крошки не отведали. Отть хлебнул лишь меда, потирая левое бедро.
Мало-помалу старейшина пришел в себя, душа его обрела покой, застыла, и только жажда мщения возросла. Он велел Оттю и Кахро созвать мужчин из близлежащих селений, сам же остановился на дороге, равнодушно глядя на людей, бегущих в паническом страхе. Вскоре Отть и Кахро вернулись с ответом. "Обратись к нам кто-либо из старейшин Сакалы, — сказали одни, — мы бы знали, что есть дружина, которая будет драться с врагом". Другие спросили: "Верно ли, что вы укроете нас в какой-нибудь крепости?" А третьи не стали скрывать своего страха: "Вся Сакала охвачена огнем и дымом, куда ни ступи — везде враг! Стоит ли с десятью-двадцатью людьми идти навстречу ему? Неразумно это. Лес да заросли — вот где единственное убежище и спасение!"
