— О чем же? — спросил Велло.
— О том, что такое жизнь, что такое смерть, что такое победа, что такое поражение, и так до бесконечности!
— Ты в самом деле "мудр"! — произнес Велло, которому наскучило слушать Лейко.
И каждый пошел своей дорогой.
Кузнец стоял перед дверью, спрятав руки под передник; голова его была непокрыта, лицо почернело от сажи. Завидев старейшину, он улыбнулся и насмешливо спросил:
— За брошью пришел или за браслетом?
— С чего ты взял?
— Слыхал, что в новолунье у тебя свадьба.
— Это так. Но завтра я собираюсь идти на медведя, а нож затупился, — сказал старейшина, вытаскивая нож из ножен.
Кузнец взял его в руки, погладил лезвие и, не глядя на старейшину, желчно произнес:
— Да, таковы дела на этом свете... И я хотел Лемби... А она слушать не стала... У меня нет ни полей, ни слуг, ни служанок... Ни настоящего жилья, ни коней... Корова и та пасется где попало, там, где трава посочнее. Эх-хе-хе! Что ж! Ладно!.. Сейчас мне точить недосуг... Пришли попозже слугу... Нет ли у тебя хорошего меду?
— Возьмем медведя, тогда будет... — ответил старейшина и отправился в обратный путь.
"Нет, не может того быть, — размышлял он про себя, — чтоб Лемби шла за меня потому, что у меня есть дом, добро и кони. Но порой бывает и так. Ведь пошла же Лейни за Кямби только потому, что у него было много ковров, серебряных и золотых украшений!"
До вечера еще оставалось время; Велло свернул с дороги и зашагал через поле к видневшимся на опушке леса шалашам. Там жили слуги из селения Киура со своими женами и детьми, а также рабы с остриженными наголо головами.
Велло знал, что в этих жилищах гнездятся грязь и нищета, что там живут больные дети и слабые, беспомощные старики. В хижины своего селения он время от времени наведывался, давал советы, оказывал помощь, но его всегда поражало, как равнодушны были эти люди к своим страданиям, как редко выражали недовольство и как тихо и безропотно умирали. Заботу о бедняках и лечение больных Велло возложил на Малле и Кахро. В селении Ассо это было обязанностью Лемби.
Старейшина не раз выговаривал Киуру: не дело держать рабов. Они наши враги и в сердце своем затаили злобу на нас. Но Киур отвечал на это:
— В Латгалии и Литве наших мужчин и женщин еще не так мучают. Пусть сперва освободят их и отправят домой! Кстати, мои рабы и не знают, откуда они родом. Куда они пойдут?
Велло повернул назад и вышел на проселок — сегодня ему не хотелось видеть ни хижин с их нищетой, ни больных и рабов.
