- Да, Митяшка. Я.
- Значит, опять Курлат-Саккал!
- Нет. Другой, который называется «кое-кто».
- «Кое-кто»?
- Ну да.
И Минька вспомнил: ведь он и Ватя слышали разговор Курлат-Саккала с цыганом (цыган тоже, очевидно, был тишиганом), что если Люба откажется с ним уйти, то получит бубнового валета. А они уйдут к Янтановой балке, где их кое-кто будет ждать.
И верно - кто же это такой «кое-кто»?
Минька погодя рассказал Борису о разговоре Курлат-Саккала с цыганом, а сам забыл. А Борис, значит, не забыл. Может быть, поэтому уезжал так часто на «кузнечике». Дома не ночевал. С ним уезжали на велосипедах и его друзья с завода. А теперь вот - бубновый валет...
Борис сказал:
- Я тут пока ошибся. Карту положи обратно бабушке в колоду.
Жизнь для Миньки началась беспокойная: Борис что-то замышляет, но Миньке не говорит. Неужели перестал доверять?
Дни шли. Цыгане по-прежнему стояли табором возле кладбища. Жгли костер. Молились. Только не так громко. Однажды утром Борис подозвал Миньку, сказал:
- Вечером встречай обязательно, - и, улыбнувшись, добавил: - Все будет в порядке, Митяшка.
Вечером Минька сидел на гранитном камне. Вроде бы ничего и не происходило на Бахчи-Эли. Но Минька догадывался, что это не так.
На кладбище проехала крытая машина. Сквозь окошки в ней Минька успел заметить милиционеров. В конце улицы остановился мотоциклист. Достал инструменты и занялся ремонтом. Протрещал мотоцикл и на соседней улице и тоже смолк, остановился.
Откуда-то вынырнул Кеца, поглядел на Миньку. Предложил сыграть в ошики. Минька отказался. Кеца сел рядом.
Минька увидел Бориса. Он шел, как всегда, легким, устойчивым шагом спортсмена. Подойдя к гранитному камню, сказал Кеце:
- Отправляйся отсюда.
- А я не хочу.
Борис взял Кецу за руку, сдернул с камня:
- А я хочу, чтобы ты отправился погулять.
Тогда Кеца отошел на несколько шагов.
Но Борис глянул на него:
- Ну!
Кеца медленно двинулся вдоль улицы.
- Нам сюда. - Борис открыл калитку, и они с Минькой оказались во дворе пекарни.
Двор и деревья - белые от муки. В углу - сторожка. Построена из необожженного кирпича калыба. Крыша плоская, с хворостяной трубой.
В сторожке когда-то жил, очевидно, привратник. А теперь доживал старость бывший хозяин пекарни Аргезов.
Говорили, что у него был сын. Но никто этого сына никогда не видел. А сам старик рассказывал, что сын умер еще до революции.
- Куда мы идем? - спросил Минька Бориса.
- К Аргезову.
- А зачем?
- Он и есть главный всему. Он - «Бубновый валет».
