– Если окажется, что ты беременна, а кто-то узнает, что прежде ты была девственницей… тебе придется выйти за меня замуж. И я не смогу тебя защитить, потому что я такой же беспощадный правитель, каким был мой отец.
Кэтрин покачала головой:
– Я не беременна. И никто ничего не узнает. А сейчас мы вдвоем… Может, стоит расценить выходку Касима как дар судьбы?
Кэтрин понимала, что сейчас ею движет вовсе не желание примирить братьев, а собственное желание, – почему им не провести еще одну ночь вдвоем? Она ощущала аромат мыла, исходивший от Зейна, в который почему-то вплетались нотки седельной кожи, – и сердце ее билось размеренно и гулко. Взяв руку Зейна, она положила ее себе на грудь.
– Что ты делаешь? – произнес он, стараясь убрать ладонь.
– Я хочу тебя, Зейн. Если мы можем насладиться близостью, почему не воспользоваться шансом?
Его палец скользнул по выступающему пику соска – словно ток пробежал по телу.
– Ты уверена?
– Да, – твердо ответила Кэт. Никогда в жизни она не чувствовала себя более уверенно. В первый раз они поддались порыву, разрядили долго копившееся сексуальное напряжение, но сейчас Кэт хотелось действовать осознанно. Пойти за своим желанием и избавиться от чувства вины, мучившего ее всякий раз при мысли о поведении матери.
Зейн положил ладонь на ее другую грудь – и волна облегчения затопила Кэт.
– Я все равно убью Касима, – прошептал он, подхватывая Кэтрин на руки.
После, лежа рядом с Зейном, Кэт прижимала к себе его голову, поглаживая по волосам, и отчаянно пыталась заставить себя справиться с захлестнувшей ее нежностью. Она повторяла себе, что произошедшее не могло быть ничем большим, нежели секс, но попытки себя убедить не возымели должного эффекта.
Наконец Зейн поднял голову.
– Может, я и не убью Касима.
Кэтрин попыталась улыбнуться, чувствуя, что не в силах вымолвить ни слова. Зейн поднялся и направился к ванне – в свете лампы четкие линии его тела казались еще более красивыми, и теперь даже рубцы на спине Кэт воспринимала как часть его – такую же неотъемлемую, как и горделивую посадку головы, могучие бицепсы.
– Это твой отец наградил тебя такими жуткими рубцами на спине, Зейн? – произнесла Кэтрин, не в силах сдержать желание узнать правду. Сейчас момент для такого вопроса казался подходящим – хотя, возможно, все это было иллюзией, навеянной сексуальной близостью, утомительным путешествием, которое они разделили, и ничтожной вероятностью того, что их могло ожидать какое-то общее будущее. Что бы ни произошло потом, сейчас, в этой пустыне, они были просто двое одиноких путников, и Кэтрин хотелось знать о Зейне как можно больше – включая то, как он превратился из подростка из неблагополучной семьи в сильного правителя.
