Внезапно девушка спохватилась: о чем только она думает! Конечно же, ни о какой беременности не может быть и речи. Она просто устала от долгого путешествия и напряжения, царившего за ужином. Но почему это должно ее беспокоить? Что бы ни происходило между Зейном и Касимом, они разберутся без ее участия.
Зейн тем временем, идя по лагерю меж шалашами, не мог унять бушевавшего в нем гнева. Черт бы побрал Касима, он неисправимый дамский угодник! После того как Кэтрин ушла, они препирались с братом целый час. Этому, конечно, немало способствовал тот факт, что после поездки по пустыне в одном седле с Кэт Зейн чувствовал себя слишком разгоряченным, чтобы спокойно наблюдать, как его спутнице делает комплименты другой мужчина – пусть даже и его собственный брат. И конечно, на языке его крутились самые разные слова, чтобы предложить Касиму заткнуться, но все они были слишком неподобающими случаю. В итоге он не мог проглотить ни кусочка и лишь тщетно старался не давать волю ревности. Так стоит ли удивляться тому, что он не сдержался, беседуя с Касимом после? К тому же Зейн не сомневался, что брат разгадал его тайну и не упустил случая позабавиться: будучи внебрачным сыном шейха, легко позволять себе вольности.
Знаменательно то, что никогда прежде вопрос происхождения Касима не вставал между ними и не мешал их отношениям. Зейн приложил к этому немало усилий – после того, как отец несколько утратил хватку, – восстановив отношения с народом Холади и их молодым вождем. Тогда оба они были вынуждены вступать в права наследства, и Зейну пришлось изрядно потрудиться, чтобы убедить Касима в том, что они братья, и заставить его поверить, что ситуация, в которой они оказались, сложилась без его участия. А сегодня он поставил под угрозу пять лет дипломатических переговоров, едва не поссорившись с братом из-за ревности.
В воздухе плыл аромат жасмина и лимонов, и Зейн подумал о Кэтрин. Несколько часов назад он оставил ее точно в такой же палатке и предложил принять ванну и сделать массаж… Нужно перестать это вспоминать! Иначе зачем было отправлять ее в отдельный тент? А потом убеждать Касима в том, что Кэт не его любовница, – тут, кажется, его усилия оказались напрасными. Брат не поверил ни од ному его слову.
Весь вечер превратился в какой-то фарс, нелепую пьесу абсурда, несмотря на любезность и обаяние Касима, и Зейну казалось, что во всей этой игре время от времени прослеживаются нотки горечи и злой иронии. Он догадывался, что брат до сих пор не простил ему того, как жестоко обращался с ним их отец. Что ж, Зейн вовсе не винил его за это. Но зачем было вплетать в это все Кэтрин?! Она, наивная и неискушенная, попросту не видела, что опытный дамский угодник ею манипулирует, чтобы заставить собственного брата ревновать. Зейн с трудом удержался от того, чтобы не смазать ему за это по физиономии.
