Досрочно объявил о рождении сына и пригласил сослуживцев отметить это событие (сын действительно родился, но только через несколько дней). Радоваться со спиртным на авиабазе не позволял сухой закон, а вот против хорошего торта собственной выпечки возражений не было. На самом же деле эти торжества были первым шагом к побегу.
«Счастливый отец» купил в аптеке снотворное, начинил им торт и, заступив на вечернее дежурство, угостил всех, кто был в помещении. Вскоре после чая собравшихся потянуло прилечь… А капитан направился к одному из самолетов дежурного звена. Часовой его не пропустил: не положено. Зуев спорить не стал, дождался смены наряда. Сменщик офицера знал и даже подпустил к себе, но дальше пройти не давал. Капитан попытался вырвать у солдата автомат, началась борьба. Терять беглецу было уже нечего, он выхватил пистолет и ранил часового. Тот в ответ выпустил в него весь автоматный рожок, и почти все пули мимо. Если не считать простреленной руки, препятствий у Зуева больше не было. Оставалось убрать колодки, сдёрнуть чехол с фонаря-кабины и запустить двигатели.
Через несколько секунд самолёт был в воздухе. Включил форсаж, снизился до полусотни метров и ушёл в сторону морского побережья.. Он на всякий случай расстрелял бы остальные самолёты звена, чтобы не перехватили, но в спешке забыл снять блокировку с пушки. Опасения были напрасны, потому что когда через десять минут истребители бросились за угонщиком, он был уже на турецкой земле. От Сенаки до Трабзона 250 километров, что для «мига», который может мчаться со скоростью до 2450 километров в час, — сущие пустяки.
К самолёту подбежали турецкие охранники, и Зуев сказал: «Я — американец!» Он хотел, чтобы о нём как можно скорее узнали в посольстве США. В итоге с американцами всё кончилось хорошо, они вскоре предоставили убежище беглецу.
Самолёт турки вернули на следующий же день, а вот пилота судили, обвинив в угоне. Но оправдали, учтя политические мотивы.
Хоть добраться до секретов новейшего истребителя чужаки не смогли, знания лётчика тоже чего-то стоили. Зуев консультировал американских военных перед началом операции «Буря в пустыне», когда многонациональные силы освобождали Кувейт (иракские пилоты летали на советских «мигах»). В 1992 году написал книгу о своём побеге.
Он погиб в авиакатастрофе летом 2001 года, разбившись на учебно-тренировочном самолёте. Через месяц ему исполнилось бы сорок.
Короткой июньской ночью 1991-го из Беловежской пущи взлетел мотодельтаплан и взял курс к границе. Через час, оставив позади 80 километров, он летел уже над Польшей. Был ли это самый последний побег из СССР — сказать трудно, но ясно, что один и последних, потому что ровно месяц назад «железный занавес» рухнул и Верховный Совет принял закон о порядке выезда и въезда в СССР. Только помочь 43-летнему пилоту дельтаплана Олегу Михайлову он не мог, поскольку этого гражданина активно разыскивал КГБ.
