– Есть у меня кое-какие подозрения…
Джульетта вздыхает.
– У меня тоже, – и закусывает щеку изнутри. – Наверное, это только начало. Всем хочется поглазеть на шоу уродов: на то, что мы проделали, и на то, что я такое. Придется подыгрывать…
Я ее почти не слушаю. Я смотрю на стену коробок за спиной Джульетты и думаю о словах Касла. Но надо что-нибудь сказать, чтобы поддержать беседу, поэтому я через силу улыбаюсь и говорю:
– Ты не сказала, что Хайдер здесь. Жаль, что я не смог присутствовать при вашем разговоре. Возможно, я оказался бы полезен.
Ее вмиг порозовевшие щеки рассказывают одну историю, а губы – другую:
– Разве я должна тебе обо всем докладывать? С чем-то я могу справиться и сама!
Я так удивлен ее резким тоном, что даже сосредотачиваюсь. Поглядев на нее, встречаю жгучий взгляд, полный обиды и гнева.
– Я вовсе не то имел в виду, – начинаю я. – Я считаю, ты можешь справиться с чем угодно, любимая, но я мог бы помочь. Я знаю этих людей.
Она розовеет еще ярче и опускает взгляд.
– Да, – тихо говорит она, – я понимаю. Я просто в последнее время сама не своя. Утром у меня был разговор с Каслом, он совершенно выбил меня из колеи… – Она вздыхает. – Сегодня вообще очень странный день…
Сердце сразу забилось чаще.
– Ты говорила с Каслом?
Джульетта кивает. Я точно разучился дышать.
– Он твердит, что нам с тобой нужно откровенно объясниться. Якобы ты мне многого недоговариваешь об Оздоровлении.
– Об Оздоровлении?
– Да, вроде как ты мне что-то должен рассказать…
– Должен рассказать?
– Так и будешь за мной повторять? – невольно улыбается она.
Судорожное напряжение меня немного отпускает.
– Нет, конечно, – говорю я. – Я… извини, любимая, признаюсь, сегодня я тоже немного рассеян. – Киваю на коробки. – Судя по всему, мне предстоит многое узнать о моем отце.
Джульетта качает головой. Глаза огромные и грустные.
– Мне очень жаль. Должно быть, ужасно снова во все это окунаться…
Тихо выдохнув, я говорю почти про себя:
– Ты и понятия не имеешь, насколько…
Смотрю в пол с тяжелой от сегодняшних событий головой, когда Джульетта нерешительно произносит всего одно слово:
– Аарон?
Я сразу чувствую перемену, страх и боль в ее голосе. Мое сердце по-прежнему учащенно бьется, но уже по другой причине.
– Что случилось? – спрашиваю я, сразу поднимая взгляд. Присев на кровать, смотрю ей в глаза. – Что случилось?
Она качает головой, глядя на свои ладони, что-то шепчет и произносит:
– Кажется, я совершила ошибку.
Я смотрю на нее, и глаза сами широко открываются. Ее лицо напрягается, эмоции рвутся из-под контроля, поражая меня своей силой. Она боится. Она злится. Злится на себя за то, что боится.
