Дима то проявлял к ней повышенное внимание, то вдруг становился холоден и проводил вечера не с нами, а уходил на озеро, к своему приятелю Антонову, и в такие дни мне было жаль Вику — так старалась она делать вид, что все в порядке. На Дельфиньем озере, насколько я знала, тренеры редко оставались без женского общества — чаще всего компанию им составляли благодарные зрительницы, остававшиеся там на ночь — до первого утреннего рейса.
Впрочем, Дима, конечно, не стал бы с ними связываться — он себя для этого слишком высоко ценил. Высокий, темноволосый, загорелый, он со своими узкими бедрами и широкими плечами смотрелся на берегу как античный бог — во всяком случае, так считала Вика, начитавшаяся Ивана Ефремова и бредившая Таис Афинской и ее царственными любовниками. К тому же он решил отпустить бороду, и его недельная щетина, которая многих мужчин превратила бы в страшилище, придавала его лицу особое обаяние — этакая очаровательная небритость в духе Макаревича. В общем, природа наделила его внешностью покорителя сердец, но мне он не нравился и абсолютно не привлекал меня как мужчина — и он отвечал мне тем же. Мы с ним все время как бы в шутку пикировались — впрочем, довольно зло. Как-то за обедом я помогала Нике разливать суп, пока у нее на кухне подходило второе блюдо, и каким-то образом в тарелке у Димы оказался… гвоздь. Ей-богу, я его туда не подкладывала!
С тех пор Дима отказывался принимать пищу из моих рук, ожидая какого-нибудь подвоха. На самом деле я бы относилась к нему нормально, если бы не подозревала, что он морочит Вике голову и специально ее мучает, залавливая ее в свои сети, и что она ему в общем довольно безразлична.
Как-то днем погода вдруг испортилась, небо затянуло темными тучами, и мы с Вандой и Витей еле-еле успели сложить манатки и разбежаться по своим домикам, как грянул… не ливень, не гроза, а град, но град такой, с каким я до сей поры никогда не сталкивалась, — величиной с голубиное яйцо. Я стояла в своей пятихатке, распахнув дверь, и, зачарованная, наблюдала, как ледяные мячики для пинг-понга под косым углом падают на землю; о крышу моей пятихатки градины стукались со звуком, напоминавшим гулкую барабанную дробь. Внезапно мне стало скучно в одиночестве, и я решила добраться до соседней хатки, где пережидали непогоду девочки — я видела, как они туда вбежали. Я высунулась, чтобы разведать обстановку, и сразу же получила солидный удар прямо по лбу. На мой изумленный вопль девочки ответили сочувственными возгласами, но встретиться нам удалось только через полчаса, когда льдышки перестали падать с неба, а усыпавшие землю здоровенные градины стремительно превращались в воду. Медички осмотрели мой лоб, но все для меня окончилось благополучно — синяка не было.
