В автобиографии Суворов говорит про ланцкоронское поражение, что оно "произошло от хитрых маневров французскою запутанностью, которою мы пользовались; они хороши для красоты в реляциях". Надо думать, Суворов разумел плохой расчет Дюмурье - не стрелять в кавалерийскую атаку, так что лучшие его войска, обе группы французских стрелков, оказались для боя потерянными вместе с артиллерией левого фланга. Далее Суворов говорит: "неприятелю времени давать не должно, пользоваться сколько можно его наименьшею ошибкой и брать его всегда смело с слабейшей стороны; но надлежит, чтобы войска предводителя своего разумели".
Суворов, не ладивший с Древицем и не скрывавший своего о нем мнения от Веймарна, доносит о нем так: "полковник Древиц на сражении под Ланцкороной все дело сделал; он атаковал с искусством, мужеством и храбростью и весьма заслуживает императорской отличной милости и награждения".
Оставался самый опасный из конфедератов по дарованиям и популярности - Пулавский, который собирался идти в Литву. Суворов выступил против него к Раве; Пулавский направился к Замосцью, в надежде, что его туда впустят. Суворов, разгоняя встречные партии, повернул к Замосцью, совершив весь путь форсированными переходами. Пулавского в крепость не впустили; он занял частью войск предместье и расположился вблизи на позиции. Здесь атаковал его Суворов рано утром 22 мая. В главе атакующих двигался через дамбу небольшой отряд егерей; он быстро прошел это дефиле и вторгся в зажженный конфедератами форштат. За егерями шли три эскадрона карабинер, которые, по очищении пехотою горевшего форштата, произвели смелую атаку и сбили неприятеля. Поляки бежали по болоту, разрушив за собою мост. Пока русские чинили мост, нагнать бежавших могли только казаки. Поляки потеряли до 150 убитыми и 60 пленными; потеря русских была ничтожна. Замосцье, важный укрепленный пункт, было освобождено.
Суворов преследовал Пулавского по дороге к Люблину. Пробраться в Литву стало невозможно, и Пулавский решил вернуться к венгерской границе. Для этого надо было обмануть бдительного Суворова. Оставив в виду Суворова свой арьергард и приказав ему продолжать отступление по прежнему направлению, Пулавский с большей частью своей партии обошел Суворова с фланга и вышел через Дунаец к Ланцкороне, где соединился с другими партиями. Суворов с похвалой отзывался о действиях Пулавского, в особенности об его мастерском отступлении к Ланцкороне, и в знак уважения послал ему на память небольшую фарфоровую табакерку.
