«Похудела немного, и волос поменьше», — вспомнила Клавдия слова Светланы. Похудела немного…
— Соедините меня с гаражом, — попросила она, сняв трубку внутреннего телефона. — Алло, это гараж? Давыдова можно? Привет, Петр, это Дежкина. Через десять минут я на углу.
— Я не могу сейчас, мне заправляться ехать нужно.
— Вот по дороге и заправишься, — сказала Клава и повесила трубку.
— Надолго? — коротко спросил Порогин.
— Не знаю. — Дежкина пожала плечами. — Когда Ирина придет, скажешь, чтоб занялась этими протоколами, которые сегодня принесли.
— Хорошо, передам. Если будут звонить, что сказать?
— Не знаю. — Клава пожала плечами. — Соври что-нибудь…
Дверь открыли сразу. Света посмотрела на Клавдию и молча отступила, давая ей пройти.
— Петр, подожди меня внизу, — сказала Дежкина Давыдову, который собрался войти вместе с ней.
— Да я тут, в коридорчике…
— Я сказала — внизу! — Клава закрыла дверь прямо перед его носом.
— Проходите. — Света тихо пропустила ее в комнату.
— Здравствуйте, — поздоровалась Дежкина с маленького роста полным лысоватым мужчиной. — Вы, наверно, Антон Ильич?
— Федоричев Антон Ильич, — ответил тот, пристально глядя на Клавдию маленькими глазами.
Клава села на стул. Супруги расположились напротив нее рядышком друг с дружкой. Некоторое время так и сидели, молча изучая друг друга.
Вглядываясь в непроницаемые лица этих серых обывателей, Клава пыталась понять, права она или нет. Хоть бы крупица на ту или иную чашу, чтобы нарушить зыбкое равновесие.
— Вы, собственно, по какому вопросу? — спросил Федоричев каким-то неприятным скрипучим голосом.
И эта сухая канцелярская фраза как лезвием полоснула по мозгу. Ну конечно, как она могла сомневаться. А теперь он сидит и спрашивает, по какому она вопросу.
— Вчера вечером произвели вскрытие, — сказала она спокойно, внимательно наблюдая за реакцией этих двух людей.
— Мы знаем, — так же спокойно ответил Федоричев, как будто речь шла не о женщине, которая его вырастила, а о совершенно постороннем предмете.
— А я знаю, что вы знаете. — Клава улыбнулась одними губами.
Это было как поединок, как дуэль. У кого больше выдержки, тот и победил. Обычно Клавдия заранее знала, что сможет победить, была уверена, что у нее нервы окажутся крепче, потому что она права. Но, вглядываясь в эти непроницаемые, каменные лица, она вдруг почувствовала, что сейчас такой твердой уверенности в ней нет. У этих людей нервы, как канаты. Если у них вообще есть нервы.
