...К подводам шли нагруженные свиными окороками. Все, в том числе и Миндовг, были довольны. Счастливый Козлейка смотрел на кунигаса преданными глазами и не отставал ни на шаг.
- Понравились, княжич, ловы? - спросил у Далибора Миндовг.
- Понравились, - ответил тот и не покривил душой, ибо знал: нельзя добыть мяса, не пролив крови.
- Это все мой Козлейка, мой верный Козлейка постарался. - Миндовг пальцем поманил Козлейку к себе и, как малого мальчишку, погладил по голове.
Козлейка так и расцвел от долгожданной ласки кунигаса. Сказал с благодарной дрожью в голосе:
- Для тебя живу на этой земле.
- Ну, живи, живи, - еще раз погладил его Миндовг.
А перед глазами у Далибора все еще стоял Жернас. Где еще увидишь такие чудеса: дикий кабан заводит своих собратьев в ловушку, а сам спешит в священную дубраву объедаться желудями. Расскажи кому-нибудь - не поверят. Нужны человеческий ум и человеческое вероломство, чтобы проделать такое. А может, этот Жернас вовсе не кабан, а колдун-оборотень? Для порядка надо бы убить Жернаса да посмотреть, что за сердце у него в груди - звериное или человеческое. Да только кто на это пойдет? - Миндовг? Козлейка? У этого Козлейки, поди-ка, у самого вместо сердца глиняный горшок с остывшими угольями.
Сидя в бричке рядом с Миндовгом, Далибор, убаюканный дорогой, задремал...
Первое, что он увидел, открыв глаза, было перекошенное от гнева, темное лицо Миндовга. Какой-то всадник, молодой и растерянный, разворачивал перед бричкой кунигаса непослушного коня.
- Какую новость привез, Кинцибут? Похоже, беда? - резко спросил кунигас.
- Беда, - хрипло выдохнул всадник. - Пока ты был на ловах, подступил с большою силой Давспрунк и ударил по Руте. Город горит.
Словно подброшенный землетрясением или морской волной, Миндовг соскочил с брички, очутился рядом с черным вестником и выкрикнул:
- Что еще?
- Некоторые из твоих бояр, кунигас, переметнулись на сторону Давспрунка и со спины напали на дружинников, что стояли на стенах. Большая кровь в городе.
- Кто эти подлые псы? - схватил всадника за грудки Миндовг. Тот кубарем скатился с коня, чтобы (Боже упаси!) не оказаться выше кунигаса.
- Манивид, братья Кезгайлы, Юндил...
- Кто бьется за меня?
- Все мы бьемся за тебя, - низко поклонился всадник. - Новогородокская дружина - тоже. Стоят, как львы.
При этих словах Миндовг заблестевшими глазами взглянул на Далибора, подошедшего на возбужденные голоса, и крепко поцеловал его.
