Люден был монастырь. Из обительских работников, из пришлых крестьян с соседних деревень да сел набралась целая рать — человек за тысячу. Хоть и несмелые были воины, а все же отец-архимандрит уповал на Господа: авось удастся от мятежников отбиться.
Внутри старых монастырских стен, около башен и вышек, ярко пылали костры соломы и хвороста. Бурлил в котлах кипучий вар, чтоб обливать врагов, если они полезут на стену.
Архимандрит шел в трапезную, опираясь на длинный посох. Ветерком раздувало его седую бороду, темные глаза смотрели строго.
Отец Пахомий допытывал Нелюба, — велика ли сила мятежников.
Изготовясь к бою, одетый в кольчужный кафтан, с широкой саблей на боку, купецкий сын послушно следовал за старцем. Позади тяжело переваливался толстый монастырский отец-казначей и, глубоко вздыхая, осенял себя крестным знамением; за ним шло еще несколько старых монахов.
— Пищали-то у нас есть, — говорил архимандрит Нелюбу, — а вот пушек ни одной нет. Ох, не думал я, что приведет меня Господь за ратное дело взяться!.. А много у них пушек, парень, велики ли они?..
— Изрядные, отец честной; пожалуй, с пяток наберется. Только бы наши мужики не оробели. Я уж тут подобрал дюжины две соседей-знакомцев; все народ удалой, — мы свою башню отстоим.
В это время с монастырских стен послышались испуганные голоса сторожевых. Молодой послушник, дрожащий и бледный, догнал архимандрита и закричал во весь голос:
— Плывут, разбойники, через Волгу плывут!
Отец Пахомий живо обернулся, взмахнул длинным посохом и крепко ударил послушника по плечу.
— Что же ты уставного поклона не творишь, неразумный? Чего дрожишь? Пускай плывут, — встретим, как надо… Иди, указывай, где плывут.
Поклонился послушник строгому архимандриту земно и, не торопясь, тихо повел монахов на стену.
Нелюб раньше всех был на башне.
— Гляньте-ка, отцы святые, вон уж передние доплыли.
С высокой стены видно было реку, как на ладони. Разбойничьи косные и мужицкие челноки быстро плыли нестройными вереницами с трех концов города: от кузниц, от огородов и от гостиного двора. На луговом берегу чернели уже несметные толпы. Разбойники волоком тащили за собой медные пушки.
Вот уже долетели до стен монастырских буйные крики:
— Нечай! Нечай! — вопила толпа.
Словно речка в половодье разлились мятежные ватаги вокруг стен. Мужики орали, перебранивались. Для пущего страха там и здесь они запалили костры, от которых к монастырю потянулись темные тучи дыма с искрами.
