— Давай я срублю, — закричал Никита Шарапов, — он меня, старый, изобидел: намедни полсотни батогов всыпал.
Не успел воевода Племянников молитву прошептать, как покатилась его седая голова на пыльную улицу…
Толпа двинулась с галденьем к волжскому берегу… А тут справа и слева то и дело новые толпы прибывают.
Словно на праздник, спешит черный люд навстречу атаману Нечаю.
Вот и Волга-матушка широкая. Ветерок осенний по ней с белой пеной похаживает. По серому небу дождливые тучи плывут…
Смотрят мурашкинцы, а уже берег весь от народа почернел. Лысковцы, видно, подогадливее были: пораньше собрались…
Шумит народ, веселится, на Волгу вниз по течению смотрит… А там уж видно: гребут, что есть силы, против быстрины разбойничьи ватаги. Слышится веселая хоровая песня, блестит оружие.
Первая подошла к берегу большая двенадцативесельная ладья. Сидели в ней казаки-молодцы, словно на подбор. На корме стоял плечистый детина в алой рубахе с позументами. Сабля с золотой насечкой, шапка с серебряным верхом, дорогой кафтан, сорванный с боярского плеча, — все говорило, что это не простой казак.
Лихо выскочил он на берег, лихо крикнул толпе:
— Здорово, братцы! С чем ждете: с боем али с миром?
— Добро пожаловать, храбрый атаман! — загудела толпа. — Милости просим, все мы твои слуги…
Поднесли атаману хлеб-соль, кланялись в пояс. И он поклонился народу…
— Глянь-ко, атаман, — крикнул высокий казаки, что в городе был, — ишь, какой тебе гостинец изготовили, голову воеводскую!
— Молодцы, ребята! — крикнул Нечай. — Как след поработали!..
Тем временем пристали и другие лодки, и вся толпа повалила в город.
С той стороны Волги глухо доносился набат.
Это отзывалась Желтоводская обитель.
Ясное осеннее утро занялось над Желтоводским монастырем. С большой колокольни немолчно раздавался тревожный набат. Отец-архимандрит велел звонарям сменяться и звонить непрестанно: «пускай-де мятежники ведают, что в обители не спят и готовы к отпору».
Еще до рассвета снарядил отец Пахомий гонца к воеводе нижегородскому Василию Яковлевичу Голохвастову, — просил поспешить к Монастырю на помощь.
В это утро успел отец-архимандрит обойти все стены монастырские. Строго осмотрел он, крепки ли запоры на воротах, не обвалилась ли где каменная ограда, и велел он раздать служкам да богомольцам оружие из кладовой монастырской, разделил их на десятки, назначил старших и благословил их всех пастырской рукой постоять за святую обитель.
