Но ни динамитных шашек, ни голодных хищников в помещении не обнаруживается, и вообще обстановка там на удивление мирная — ковёр на полу, телевизор на месте, мебель выглядит безобидно, умиротворяюще журчит вода.
Вода? Конти настороженно прислушивается, вертит головой. (журчание усиливается).
Конти нахмурен и озадачен, брови скептически приподняты то ли в недоумении, то ли в разочаровании или недоверии. Делает два осторожных шага к заинтересовавшему предмету, лицо по-прежнему напряжённое.
Посреди холла с наглым видом торчит типичный уличный фонтан. Круглый бетонный бассейн метров трёх в диаметре и ничем не прикрытая ржавая металлическая трубка, чуть смещённая от центра, потому что в центре сооружение украшено слегка побитой гипсовой девицей с обломками весла в руках. Из трубки течёт тонкая ржавая струйка, это её журчание слышалось раньше (при переводе камеры на фонтан журчание становится громче).
Конти приближается к фонтану.
Он ещё насторожен, но уже не так напряжён. Обходит по кругу, постепенно успокаиваясь. Пытается сунуть в воду палец и еле успевает его отдёрнуть от щёлкнувших в миллиметре зубов — в воде живёт кто-то мелкий и злобный. Похоже, наличие в фонтане мелкой голодной твари успокаивает Конти окончательно. Он смеётся, тряся оцарапанным пальцем, грозит им девушке с веслом. Потом подмигивает ей, как старой приятельнице, с которой у них есть совместные секреты, и достаёт из бара пузатую бутылку и бокал. Выражение лица довольное и предвкушающее («Это надо отметить!»).
Налив себе половину бокала, ставит бутылку на место.
Улыбается.
И в этот миг сверху раздается мяукающий плач новорождённого ребенка…
Конти мигом теряет всю свою самоуверенность и роняет бокал в фонтан — там сразу же возникает подозрительная возня, вода закипает, со дна доносится хруст пережёвываемого стекла. Крик ребёнка повторяется с новой силой, обрывается, остаётся слабый звон, он почти незаметен, но с каждой секундой становится всё явственнее.
Конти взбирается по лестнице как паралитик, на заплетающихся ногах, хватаясь за перила обеими руками. Дверь в кабинет открыта, квадрат яркого света падает в коридор. Сам кабинет выглядит непривычно. Стол теперь выдвинут на середину и завален книгами. Некоторые из них открыты, другие сложены стопками или просто разбросаны по полу.
Анатомии всех размеров и уровней сложности, от учебника для седьмого класса до «Медицинской патологической» Резерфорда, «органическая химия» высовывается из-под Дарвиновской «Теории происхождения видов». Большая медицинская энциклопедия лежит, раскрытая, на самом верху этой кучи, её огромные страницы закрывают полстола. На них брошена детская косынка — алая, в чёрный горох.
