— Я люблю, когда все необходимое помещается в дорожной сумке, — сказала она. — Только так я чувствую себя в безопасности.
— Бывает, что и простого узелка многовато. Или даже той одежды, что на вас, — сказал Мендес.
Она прикусила губу. На мгновение на ее лице резко пролегли носогубные складки.
— Да, согласна. Но если вы все это знаете, зачем было покупать замок?
Мендес позвонил в колокольчик на длинном бархатном шнуре.
— Это никого не касается.
— Смотрите-ка, работает! — Она захлопала в ладоши. — А ведь он никогда не звонил.
— Поднимайтесь наверх, — сказал Мендес. — Ваши джинсы порваны, а ноги грязные. Переоденьтесь. Потом будем ужинать. Перепелов любите?
Она колебалась.
— Стало быть, вы не против взломщика в своем доме?
— В отличие от моих друзей, — ответил Мендес, — чей фарфор Мустье[27] вы ухитрились разбить, спускаясь по веревочной лестнице, то, что ценю я, унести невозможно.
Девушка ушла, а Тобайас встал и принялся мерить шагами комнату.
— Что ты думаешь? — спросил Алекс.
— О твоем доме? — последнее слово Тобайас произнес не без ехидства. — Особого восторга не испытываю. Ты мог осесть где угодно. Скажем, в Сент-Джонс-Вуд[28].
— Неужели? Но я тебя спросил о девушке. Зачем ты ее сюда притащил? — спросил Мендес. — Обескуражить меня? А? Что это? Злость? А может быть, — голос Алекса помягчел, — легкий намек на свойственное обычным людям вожделение тронул, наконец, и чресла Ансела?
— Это было чистое любопытство.
— Чистое?
— Такое глухое, унылое время года, — сказал Тобайас. — Не представляю, зачем приезжать сюда зимой. Причем добровольно.
— Здесь хотя бы нет дождей. И туманов тоже, — сказал Мендес бодро. — Здоровый климат.
— Темень и сухость, ничего больше, — мрачно заметил Тобайас. — И деревья словно кости, с которых свисают волосы. Что ж, дело вкуса.
Ли спустилась в белом муслиновом платье, перехваченном лентой под едва различимой грудью. Волосы свисали на лицо. От припухлости век не осталось следа. По-прежнему никакой косметики (возможно, просто не оказалось с собой), оживляла ее лицо только синева глаз, заметно потемневших.
— Преобразилась. — И, повернувшись к ним: — Однако для ужина рановато. Чем займемся?
— Могу показать вам дом, — неуверенно сказал Мендес. — Если вам не будет скучно. Он еще не закончен.
— А можно подняться на башню?
— Конечно. На самый верх, если угодно.
Глаза Ли злорадно загорелись.
— А драконов и крылатых змей не боитесь?
— Никто из рабочих их пока не замечал. Но вы босиком.
