А тросик увел Боров. Но это немного погодя всплыло. После того как он… Дикий, конечно, случай.
Крутимся как-то на стадионе и вдруг видим – старушонка и незнакомая тетенька дядю Васю Кирпичева конвоируют. Физиономия у милиционера чернущая, словно гуталина объелся. Мы притихли. На всякий случай карты спрятали, хотя и подозреваем, что искать будут нечто другое. Подходят, и старуха сразу же палец в Крапивника:
– Этот! – говорит.
Ванька шмыг за наши спины и уже оттуда, чуть не плача:
– Опять я! Где что натворят, все на меня. Не лазил я в их огород!
Дядя Вася на старуху смотрит, молчит, но видно, что сомневается. И бабка молчит. Все молчат. Один Ванька блажит:
– Я всю неделю в десять часов спать ложился. У мамки спросите…
Любой заблажит, если милиционеру на него укажут. Но плакался не зря, заставил старуху призадуматься.
– Черненькой был, – говорит, – только росточком вроде как повыше, – и к Юрке Батурину присматривается.
А их уж никак рядом не поставишь. К тому же Юрка паинькой был, тимуровцем, он сроду по садам не шарился, батьку своего, начальника, боялся подвести. Но с ним бабка сама образумилась и перевела палец на Слободу.
– И черненькой, – говорит, – и рубаха его.
Дядю Васю аж перекосило. А тетка, что с ними пришла, сначала все губы кусала, а тут махнула рукой и вообще отвернулась. Я тоже не стерпел, не мог Слобода ничего натворить, мы с ним только что с рыбалки вернулись, две ночи на реке просидели, он бы рассказал. Ну я и объяснил дяде Васе, а он взял меня за плечо, повернул лицом к старухе и спросил:
– Может, он?
– Кажись, похож, – соглашается бабка, – черненькой.
«Ничего себе, – думаю, – высунулся, сделал доброе дело». И такое зло взяло. Крик поднял. Не хватало еще за чужие подвиги награды получать. Бабка снова засомневалась. Нас там человек пятнадцать было, и все одной масти…
Потом она еще на кого-то показала.
Игра втемную пошла, наугад, как в лотерею. И тут наш Боров под шумок, бочком-бочком… и к забору, как раз к тому месту, где две доски оторваны. Дядя Вася – за ним. Он наутек. А какой смысл? Беги – не беги, все равно уже сам себя выдал. Где тонко, там и рвется. Нервы.
Но яблоками там и не пахло. Пострашнее история. Пошел Боров по грибки. И бабка туда же отправилась, от ее деревни до суходола чуть больше километра. Ну и встретились в березнячке. Кругом ни души. Березняк хоть и мелкий, но густой. И ударила Борову сперма в голову. А старушка разве с ним совладает, парень жилистый. Да еще и ножичком для острастки помахал. Короче, справил потребность – и в кусты.
