Хороший человек любую дурную кличку облагородит. Вон Юрку Батурина Поленом на стадионе прозвали – и ничего обидного. Гаркнет толпа: «Давай, Поленушко, не подведи!» – и для парня все невозможное возможно. Пока играл – Поленом звали, завязал – в Юрия Петровича превратился. Отвалилась кликуха, и хирургического вмешательства не понадобилось. А уж если человечек с дерьмецом, тогда и приличное прозвище злее клейма въедается. Борька Перетолчин в поселке жил. И все звали его Боровом. Боров – не свинья, вроде бы и ничего оскорбительного. Так ведь и нормальным словом обматерить можно. Он, кстати, и не похож был на борова, скорее – на собаку. Бывают такие псяры: помойки караулят, глазенки злющие, а хвосты поджатые, вроде бы всех боятся, а хватануть за ногу исподтишка случая не упустят.
Завелась в округе мода угонять чужие мотоциклы. Не насовсем. На день-два – полихачить, а потом возвратить. Особым ухарством считалось девчонок на краденой машине покатать. В деревню, например, на танцульки забросить или в ту же деревню за чужими яблоками сгонять. Крапивник одолжил подобным методом чей-то «Ковровец». Спрятал с вечера, а на заре хотел смотаться на рыбалку. Подходит утром к тайнику, стал заводить, а мотоцикл не заводится – тросик со свечи уплыл, растворился за ночь, туманом смыло.
Вору навар, а воришке – шишки.
Развернулся Крапивник и короткими перебежками домой, в глубокое подполье. Сидит, носа на улицу не высовывает. Ждет.
А дождался дядю Васю Кирпичева на пару с хозяином «Ковровца». Тот, когда хватился, сразу к властям, а сыщик наш все сведения в народе добывал. Большое искусство для этого дела требовалось и терпение немалое, народ в поселке неоднородный подобрался: один слепой, другой глухой, третий немой… Но если не у седьмого, так у девятого – и ушки топориком, и язык по колено. Ваньке деваться некуда – сознался, но только в своем грехе. Тросик, мол, честное слово, не брал, вот вам крест и под салютом всех вождей. Он если и врал, все равно божился, однако дядя Вася почему-то поверил. Да и как не поверить? Зачем пацану запчасть? Мотоцикла у него нет. Попробует толкнуть – сразу же попадется, поселок – не город. Поверить-то поверил, но ущерб возмещать все равно пришлось Ванькиной матери. С хозяином деньгами рассчиталась, а с Крапивником – по-свойски. Мужика в доме не было, а мужской ремень для профилактики имелся. Хороший ремешок, солдатский. Может, единственное, что от залетного папаши осталось. Бедная Ванькина спина, особенно ее нижняя часть.
