Она прятала свои слезы, но делилась улыбками.
Постирать белье стиральным порошком, высушить его – все, кроме пуловеров, разложить на полках по цветам. Сходить в магазин, купить зубную пасту, журнал «Авто-Мото», бритвенные станки «Жиллетт», ромашковый шампунь от перхоти, пену для бритья жесткой щетины, освежающе-смягчающий гель, крем для обуви, мыло «Dove», упаковку светлого пива, молочный шоколад, ванильные йогурты.
Все, что он любит. Сорта, которые предпочитает.
В ванной – щетка для волос и чистые расчески. Щипчики для эпиляции и маникюрные ножнички.
Хрустящий багет. Вишневый джем. Порезать мясо, не дыша носом. Обжарить его и потомить в чугунной гусятнице. Снять крышку, проверить готовность кусочков… мертвых животных, добавить муки, быстро перемешать, выложить на тарелку, бросить лаврушку в луковый соус.
Подать на стол.
Есть только овощи, пасту, пюре. Гарнир. То, чем я являюсь – гарниром, сопутствующим товаром.
Убрать со стола.
Вымыть полы, навести порядок на кухне. Пропылесосить. Проветрить. Вытереть пыль. Мгновенно переключить телевизор на другой канал, если ему не нравится программа. Убрать музыку. Никакой музыки, когда он дома: от моих «дурацких» певцов у него болит голова.
Он уезжает проветриться, я остаюсь дома. Ложусь спать. Он возвращается поздно. Будит меня, потому что шумит, умывается, писает, хлопает дверьми. Ложится, прижимается ко мне, от него пахнет другой женщиной. Притвориться спящей. Иногда он изъявляет желание. Хотя только что занимался с кем-то любовью. Он настаивает, проникает в меня, ворчит. Я закрываю глаза. Отправляюсь далеко-далеко – плавать в Средиземном море.
Я не знала ничего другого. Только этот запах. Только этот голос, его слова, его привычки. О последних годах совместной жизни я помню больше, чем о первых, они пролетели очень быстро, казались короткими и были наполнены беззаботностью – благодаря любви. Наши «молодости» сливались воедино.
Филипп Туссен заставил меня постареть. Молодой остаешься, только когда тебя любят.
Я впервые предаюсь любви с деликатным мужчиной. До Филиппа Туссена у меня были отношения с несколькими парнями из общежития и Шарлевиля. Неловкими, неумелыми, грубыми, шумными, не знающими, что такое ласки. Они плохо учили в школе родной язык и совсем не усвоили науку любви.
Жюльен Сёль любить умеет.
Он спит. Я слышу его дыхание – оно для меня ново. Я слушаю его кожу, вдыхаю движения, ощущаю на себе его руки, одна обнимает левое плечо, другая покоится на правом бедре. Он повсюду. Рядом со мной. Но не во мне.
