Я закрыла глаза и уснула. Глубоким черным сном без мучительных кошмаров, мокрых от пота простыней, пожирающих меня крыс и Леонины, шепчущей на ухо: «Мамочка, проснись, я не умерла…»
Следующим утром я проснулась на диване, под пухлым теплым одеялом. Открыла глаза и с трудом вынырнула на поверхность, не сразу поняв, где нахожусь. Потом увидела чайные коробки и стоящий посреди комнаты стул, на котором вчера сидела.
Дом был пуст. На низком столике рядом с диваном стоял горячий чайник. Я налила в чашку обжигающий жасминовый напиток и начала пить маленькими глотками восхитительно вкусную жидкость. Рядом с чайником, на фарфоровой розетке, лежали два куска растворимого сахара, предусмотрительно приготовленные хозяином. Я бросила их в чашку и размешала.
При свете дня дом смотрителя оказался таким же скромным, как мой на переезде, но человек, приютивший меня накануне, превратил его в дворец при помощи улыбки, доброжелательности, миндально-соевого молока, свечей и духов «Мечта Оссиана».
Дверь открылась. Он вошел, пристроил тяжелое пальто на вешалку, подул на пальцы. Повернул ко мне голову и улыбнулся.
– Здравствуйте.
– Мне надо ехать.
– Куда?
– Домой.
– А где ваш дом?
– На востоке Франции, рядом с Нанси.
– Вы мать Леонины?
– …
– Я видел вас вчера на могиле во второй половине дня. Матерей Анаис, Надеж и Осеан я знаю в лицо. Вы здесь впервые.
– Моей дочери на вашем кладбище нет. Здесь только ее прах.
– Я не владелец, а смотритель.
– Не знаю, как вы справляетесь… с этим ремеслом. Оно странное… нет, не так… совсем не странное, но…
Он снова улыбнулся. В его взгляде не было ни обиды, ни осуждения. Потом я узнаю, что он с каждым человеком общался на его уровне.
– А вы кем работаете?
– Я дежурная по переезду.
– Значит, вы не даете людям переправиться на другую сторону, а я им помогаю. Немножко…
Я попыталась улыбнуться, но вышло не слишком хорошо. Я разучилась улыбаться. Этот человек был сама доброта, я же уподобилась сломанной кукле. Я развалилась, рассыпалась, самоуничтожилась.
– Вы вернетесь?
– Да. Я должна узнать, почему палата девочек сгорела в ту ночь… Вы их знаете?
Я достала из сумки и протянула ему список персонала Нотр-Дам-де-Пре, составленный Филиппом Туссеном и записанный на обороте ресторанного счета.
«Эдит Кроквьей, директриса; Сван Летелье, повар; Женевьева Маньян, прислуга; Элоиза Пти и Люси Лендон, воспитательницы; Ален Фонтанель, управляющий».
Он внимательно прочел имена и фамилии. Посмотрел на меня.
