Остальные смотрели на него, как дети на учителя.
– Первое. Сохраняем спокойствие. Нельзя бояться, потому что страх опаснее всего. Никто никого ни в чем не обвиняет. Мы не знаем, что произошло, и пока не узнаем – выводы делать не будем.
Полковник посмотрел на собравшихся, на одного за другим, и я отметила, что он задержал взгляд на Франциске.
– Второе. Соблюдаем осторожность. Я тоже видел труп Анны, и мои небольшие познания в судебной медицине позволяют мне согласиться с Катей. Анну задушили. – Он помолчал, опустил глаза и продолжил: – Это означает или что на острове есть кто-то, кроме нас, или…
Он резко замолчал. Я увидела, как у Лотты испуганно округлились глаза, и она оглядела собравшихся – потенциальных убийц. Ей явно не приходило в голову, что это самый возможный из сценариев. Лотта справлялась с ситуацией на удивление плохо. Поддается эмоциям, поздно замечает очевидное. Мой кызылкумский опыт говорил обратное: лучше всего в стрессовых ситуациях действуют матери, тогда как надутые пижоны вроде Юна теряют голову. Как действовала бы Лотта, окажись на острове ее дети? Я сделала в уме зарубку: развить эту мысль в своем рапорте.
– Что вы такое говорите? – измученно проговорила Лотта.
Полковник повернулся к ней.
– Я говорю, что никто из нас не должен оставаться один. Надо держаться вместе, все время. Мы можем разделиться на группы, но в одиночку не ходим. Постоянно держимся вместе. Это единственное, что мы сейчас можем сделать.
Ноги у меня дрожали, холодный пот тек по шее и груди, в глазах плясали черные мушки. Если я сейчас не сяду или не выпью чего-нибудь, то упаду в обморок. Голос Полковника, уже поднявшегося, доносился словно издалека:
– Предлагаю сделать так: расходимся по своим комнатам, одеваемся, двери до конца не закрываем, надо, чтобы мы постоянно слышали друг друга. Через пять минут встречаемся здесь и выходим все вместе.
Никто не заспорил; все медленно, толпой, вышли. Полковник покинул салон последним. Несколько секунд я еще смотрела в пустую комнату; наконец и я на неверных ногах двинулась вниз, в свою подземную нору.
Секретарь с самого начала признавал, что устаревшая система видеонаблюдения имеет большой недостаток, а именно: как только члены группы покинут дом, я потеряю контакт с ними. Вне дома я не смогу ни за кем наблюдать.
– Возле входной двери есть камера, но вообще установить их невозможно. Их просто сдувает, – пояснил секретарь. Я не стала доказывать, что камеры следовало бы закрепить получше, а просто спросила, чем мне заняться, когда вся компания уйдет из дома.
