Его глаза лихорадочно блестели. Он попытался улыбнуться.
— Элли. Ты мой друг.
— Не сомневайся.
Пол снова закрыл глаза и через секунду зашептал что-то неразборчивое. Я услышала имя Андреа.
Миссис Штройбел сжимала и разжимала пальцы рук.
— Он только о ней и говорит. Его это так мучает. Пол боится, что его опять заставят идти в суд. Знала бы ты, как его там напугали в последний раз.
Она заговорила громче, и Пол снова разволновался. Я сжала ее руку и кивнула в сторону кровати. Миссис Штройбел все поняла.
— Да, конечно, Элли, спасибо. Все будет хорошо, — с надеждой произнесла она. — Пол это знает. В наш магазин заходят люди, говорят, что читают твой сайт. Где ты рассказываешь, какой плохой человек этот Роб Вестерфилд. Мы с Полом заглянули туда на прошлой неделе. Ты молодец.
Пол немного успокоился. И вдруг зашептал:
— Но, мама… а если я забуду…
Миссис Штройбел снова занервничала.
— Тише, Поли, — прервала она. — Давай, спи. Тебе скоро станет лучше.
— Мама…
— Поли, молчи. — Она мягко, но решительно прикрыла рукой его рот.
Я почувствовала, что миссис Штройбел неудобно, и мне лучше уйти. Я встала.
— Мама…
Миссис Штройбел вскочила со стула и загородила кровать, словно боясь, что я подойду к Полу. Не понимаю, что ее так расстроило?
— Попрощайтесь за меня с Полом, миссис Штройбел, — заторопилась я. — Позвоню завтра узнать, как дела.
Пол снова беспокойно заворочался и забормотал.
— Спасибо, Элли. До свиданья. — Миссис Штройбел повела меня к двери.
— Андреа… — закричал Пол. — Не ходи с ним!
Я развернулась.
Голос Пола обрел четкость, но стал каким-то испуганным и умоляющим.
— Мама, а вдруг я забуду, что им нельзя говорить о ее медальоне? Я постараюсь молчать, но если забуду, ты не дашь посадить меня в тюрьму? Правда?
— Я все объясню. Поверь, это не то, что ты думаешь, — рыдала миссис Штройбел, когда мы стояли в коридоре возле палаты.
— Нам нужно поговорить. И на этот раз вам придется быть со мной откровенной, — отрезала я.
Разговор пришлось отложить — по коридору шел лечащий врач Пола.
— Элли, я позвоню завтра, — пообещала миссис Штройбел. — Сейчас я слишком волнуюсь.
Пожав мне руку, она отвернулась, пытаясь прийти в себя.
К гостинице я ехала на автопилоте. Могла ли я все это время ошибаться? А вдруг — пусть даже шанс этот мизерный — Роб Вестерфилд и вся его семья — жертвы ужасной ошибки правосудия?
Он вывернул мне руку… Он подкрался сзади и ударил меня по шее… Он сказал: «Я забил Филли насмерть, и это было круто».
