Мгновение, в котором мы оба застыли прямо посреди его гостиной, заполыхало ярким пламенем, способным сжечь целый дом. Его ладони жгли мне спину, при этом они едва касались меня. А его глаза, ставшие вдруг зелеными, ощупывали, почти ласкали взглядом мое лицо, начав с глаз и постепенно с жадностью опустившись на губы.
Я стоял как вкопанный, не в силах собрать свои чувства воедино, Келлер же горячо выдохнул, как будто решился на что-то, и резко склонился к моим губам! Я не успел даже пискнуть, его руки уже двумя железными тисками сжались на моей спине! Трехметровая волна жара метнулась от моих губ к низу живота и потом по прямой ухнула к самым пяткам. Губы Стефана не только раскрылись – он проник в мой рот своим прохладным языком, в долю секунды нашел мой и коснулся его самым кончиком, взорвав этим движением новую лавину чувств в моем небольшом теле.
Помещение разорвал громкий звук пощечины, облагородившей небритую щеку моего начальника! Я оттолкнул здоровяка и мигом отошел в сторону, судорожно поправляя халат и пояс на своей талии. Моя грудная клетка была готова разорваться от тяжелого дыхания, а голова ото всего, что только что произошло в этой комнате!
Келлер не притронулся к покрасневшей от моего удара щеке и в мою сторону не пошел. Он остался стоять на месте и хмуро смотреть на меня исподлобья.
– Вы даже не извинитесь? – выпалил я, ожидая всего, вплоть до начала драки.
Швейцарец так и не шелохнулся. Он сказал внезапно изменившимся голосом. Я только потом понял, что в нем изменилось – из него как будто разом выкачали все веселье и жизнерадостность. Стефан говорил это так, словно только что потерял кого-то очень дорогого для себя:
– Прости, Маттиас… Но я не считаю, что за любовь необходимо извиняться.
– Что? Эту грязную выходку вы называете любовью?! – необдуманно вспылил я. А ведь надо было обратить внимание на его тяжелый тон и взгляд глаз, вмиг ставших почти черными.
– Эту выходку? – он усмехнулся одними губами. – Ты говоришь про наш поцелуй? Нет, Маттиас. Поцелуй – это лишь то, к чему мы с тобой оба тянулись. Но я говорю не о нем. Я упомянул о своих чувствах, которые зародились во мне четыре года назад, когда я впервые увидел тебя в холле отеля. Мне казалось, ты не мог не заметить, как я пытался подружиться с тобой. И уж точно не пропустил мимо ушей мое признание. Это ведь очень удобно, делать вид, что не помнишь. Да? Маттиас…
– Признание? – глупо повторил я, наблюдая за тем, как крупное тело швейцарца медленно направилось в мою сторону. Он подошел вплотную, но руками не касался. Единственное, что касалось меня – воздух, вылетавший из его легких, он продолжал жечь мое лицо и воспламенять все мое тело под его дьявольским халатом.
