– Я возвращаюсь! Ты уже справился? – Келлер крикнул перед тем, как войти в комнату.
– Да!
Он появился, неся в руках большой поднос, на котором стояла чаша с фондю из сыра и нарезанный багет на блюде. Судя по корочке на хлебе, он и в самом деле успел его просушить. Стефан снова скользнул по мне взглядом, и сразу же весело рассмеялся.
– Прости! Я должен был подумать об этом!
Я понимал, откуда этот его смех – его халат оказался мне огромным. Я плотно перевязал его вокруг талии, но так или иначе, получилось свободное кимоно. В это махровое изделие могло поместиться четверо таких, как я.
– Нет, ничего страшного, в любом случае, большое спасибо за вашу заботу. Где я могу высушить свою одежду?
Келлер было направился ко мне, но остановился, сдержанно показав в сторону:
– В ванной, – сказал швейцарец немного смущенно, – есть сушка. Ты можешь воспользоваться ею.
Когда я вернулся через несколько минут, Стефан уже успел расставить съестное на обеденном столе. Сам он стоял возле рояля и держал в руках нечто, похожее на золотой кубок.
– Вот он, наш с тобой приз, – карие глаза весело улыбнулись мне, а их хозяин направился мне навстречу. Он протянул мне кубок. – Помнишь? Ты его заслужил больше, чем я, – он показал взглядом на мою ногу, – столько жертв ради этого куска дешевого металла. Но я ни о чем не жалею! Мне было очень приятно с тобой познакомиться, ты хороший человек, Маттиас.
– Это не было жертвой, родители учили меня побеждать, – я сказал это и протянул руку за призом. Отвлекся по дороге, случайно коснулся не только кубка, но и его большой руки, сжимавшей и протягивавшей мне наш общий приз.
С этим мимолетным прикосновением, наши с ним глаза встретились. Я почему-то быстро отвел свои. Пытался унять мурашки на своей спине. Сразу за этим мои щеки вспомнили про свой любимый морковный оттенок, он окрасил мою кожу, потому что где-то под моим пупком стало невыносимо жарко вместе с этим прикосновением к жесткой коже Келлера. Я не видел, смутился ли он. Во всяком случае, швейцарец не показал этого. Он поспешно произнес:
– Кстати, об этом. Если хочешь, ты можешь рассказать мне. Я ни в коем случае не принуждаю тебя к этому и не настаиваю делать это сегодня. Просто хочу сказать, что если тебе понадобится с кем-то поговорить о своих переживаниях – то я буду рад тебе услужить.
Я не нашелся, что ответить, так и стоял, отведя глаза в сторону. Поэтому швейцарец сам разрешил неловкий момент, сменив грустный тон на беззаботно-веселый:
